можно не сомневаться, что Луиза сделает все от нее зависящее, чтобы девочка выглядела безупречно, хотя сама она такая скряга, что непременно станет оплакивать каждое пенни, которое вынуждена будет истратить на это мероприятие. Знаете, – с негромким смешком призналась она, – ходят слухи, что это вы даете бал в честь Джейн!
– В самом деле? – осведомился его светлость. – Но слухи, как вам, несомненно, известно, – это труба, на которой играют домыслы, зависть и предположения. Остальное я позабыл, но спешу вас уверить, дражайшая Лукреция, что в приглашениях на бал, если таковой состоится здесь, Хлоя не будет забыта. А теперь позвольте сопроводить вас к вашему экипажу: мысль о верной Гарриет, терпеливо ожидающей вас, не дает мне покоя.
– Постойте! – сказала мисс Донтри, пораженная очередной идеей. – А что, если мы с Луизой соединим наши возможности, какими бы они ни были, и устроим бал в честь обеих наших дочерей? Боюсь, что моя очаровательная Хлоя затмит бедную Джейн, но, как мне представляется, Луиза не станет особенно возражать, если поймет, что сможет немного сэкономить. – Сложив руки молитвенным жестом перед грудью, она добавила голосом, в котором лукавство сочеталось с лестью: – Позволите ли вы нам, дражайший Вернон, если Луиза согласится, устроить бал здесь, в вашей роскошной зале?
– Нет, дражайшая Лукреция, не позволю! – отозвался его светлость. – Но не спешите расстраиваться! Сие событие не состоится по той простой причине, что Луиза не согласится на ваш план, поверьте! Да, я знаю, что веду себя ужасно неучтиво, отчего вы можете лишиться чувств: быть может, позвать верную Гарриет?
Это было уже слишком, даже для миссис Донтри. Одарив его на прощание укоризненным взглядом, она удалилась, выражением лица весьма напоминая миссис Сиддонс[6] на портрете, написанном покойным сэром Джошуа Рейнольдсом и названном им «музой Трагедии».
Третьим посетителем маркиза стала леди Джевингтон, которая явилась не искать его благосклонности, а уговорить не поддаваться домогательствам леди Бакстед. Величественным и размеренным тоном она изложила, что не рассчитывает на его содействие в деле представления ее Анны высшему обществу, равно как и не намерена просить его об этом, но сочтет преднамеренным к себе неуважением, если он окажет таковое мисс Бакстед, которая (как многозначительно подчеркнула леди Джевингтон), в отличие от своей двоюродной сестры, не является его крестницей. Но если, добавила она, пристрастность маркиза вынудит его особо выделить Хлою, дочь Этой Женщины, то тогда ей не останется ничего иного, как умыть руки и снять с себя всяческую ответственность за последствия.
– Аугуста, ты почти убедила меня! – вскричал его светлость.
Слова эти, произнесенным нежно и ласково, сопровождались сладчайшей улыбкой; но леди Джевингтон, охваченная гневом, выплыла из комнаты, не добавив более ни слова.
– Теперь, – заявил маркиз своему секретарю, – осталось только, чтобы и
Сара Сиддонс (1755–1831) – знаменитая британская актриса. Сиддонс считается едва ли не лучшей леди Макбет в истории мирового театра.
