style="font-size:15px;"> – Дитя Солнца скоро придет! – произнес воин еле слышно. – Все почти готово…
Мужчина внимательно вглядывался в глубину багровой жидкости, наполнявшей чашу, уши подрагивали, лицо напряглось. Кровь билась в золотые стенки, но ни один посторонний звук не нарушал тишины. И все же челюсть сжалась, крылья прямого носа гневно раздулись.
– Не нужно меня учить! – процедил он сквозь зубы.
Пламя свечей вновь заколыхалось; иссиня-черные волосы слегка шевельнулись на затылке, словно вздыбилась и тут же опала шерсть; в чаше снова расползались круги.
– Печать сорвана, но Сила еще не вернулась. Путь закрыт, – холодно прорычал мужчина, лицо заострилось, а из-под верхней губы мелькнули клыки. – Пройдет время…
Чаша не дала ему договорить – круги ползли все чаще, двоились, словно вещали уже несколько голосов. Брови мужчины сшиблись, кожа на скулах натянулась, плотно облепив череп. Лицо исказилось, и в глазах полыхнул свирепый огонь.
– Довольно! – взъярился он.
Оглушительный рев ударил в стены зала, отскочил от темного камня, перекликаясь ринулся в коридоры. Рука наотмашь ударила чашу, кровь плеснула на гранитный алтарь, растеклась багровым пятном, капли оросили пол; звон эхом раскатился по помещению, догоняя в коридорах затухающий рев. Огонь свечей вытянулся, вспыхнул ярче, будто «глотнул» масла; черные лоскуты теней дрогнули, затрепетали.
– Я знаю, что делаю, – тише, но не менее гневно, прорычал мужчина.
В свете пламени мелькнула оскаленная ухмылка, молочно-белые клыки оттопырили губы. Кончики ушей заострились, волосы встопорщились. Под натянутыми рукавами хауберка заиграли могучие мускулы, перекатываясь, словно валуны, натягивая кольца и едва не разрывая кольчужную связку.
Мужчина резко развернулся, темно-бордовый плащ, отороченный золотом, веером взметнулся, повторяя движение. Пламя свечей опало и потухло; струйки белого дыма взметнулись вверх, и зал утонул во мраке.
– Всему свое время, – в темноте прорычал голос.
Глава 3
– Мы все сделаем, повелитель.
Воин в черных одеждах, стоя на колене, сливался с окружающей тьмой, раскинувшейся под плотной сенью деревьев. Сейчас, когда Дневное Солнце уже зашло, а Ночное еще не выбралось из-за Стальных гор, что на западе отгораживали Ардегралетт, ни один Смертный не увидел бы и локтя вытянутой руки. Тьма словно заливала глаза земляным маслом, топя не только любые проявления света, но и очертания окружающего Мира.
Впрочем, и не каждый Перворожденный мог с гордостью сказать, что его взгляд режет Истинную Ночь, как остро наточенный клинок. Она потому и называлась Истинной, что мало чьему взору удавалось пробиться сквозь полог ее платья.
Но взгляд мужчины, что возвышался над коленопреклоненным воином, легко проходил сквозь плотный
