их на части, вырывая детей из рук. Кровь плескала на стены и пол, окропляла каменные своды; хищники довольно скалились и рычали. И лишь немногие Охотницы бросались под палящие лучи, падая на густой нефритовый ковер горсткой серого праха. Они не отдали своих детей, предпочтя смерть от Золотого Солнца.
Все они гибли на глазах у маленькой девочки, стоящей босой на сыром нефритовом покрывале – кто от сжигающего огня, кто от когтистых лап, кто от волнистой стали. Но изумрудные глаза Литы смотрели без страха. Она запоминала. Запоминала, чтобы никогда не забыть день, когда жизнь навсегда изменилась. Запоминала тех, кто повинен в этом. И еще она поняла, что за запах скрывался среди смолы и чада, когда мама тащила по коридорам замка: сладкий запах крови и иссиня-черной шерсти.
Зверь выскочил из пещеры и замер. Голова поднялась, уши встали торчком. Он медленно двинулся вперед; лучи коснулись тела, и оно стало преображаться. Шерсть сменилась нагой гладкой кожей, и он сошел бы за Охотника, но Лита знала, что это не так.
Иссиня-черные волосы обрамляли красивое лицо и спадали на плечи. Взгляд цвета глубоких вод цепко взирал на девочку из-под хмурых бровей, а крылья прямого носа подрагивали, вбирая окружающие ароматы; серебристая лента на бороде «косичкой» трепетала под легкими порывами ветра. При каждом шаге под загорелой кожей перекатывались мускулы. Пропали лапы и когти, но рука все так же уверенно сжимала окровавленный «двуручник».
Мужчина сделал всего несколько неспешных шагов, когда над ухом Литы тонко свистнуло. Мужчина дернулся, остановившись – из правого плеча торчало белое оперение. Кровь стекала по широкой пластине груди, усеивая каплями траву.
Девочка обернулась.
К ним приближался молодой охотник с растрепанными золотыми волосами, едва прикрывающими уши; в серых глазах блестел дерзкий огонь. Легкий кожаный жилет наискось пересекал ремень колчана, белые оперения торчали над правым плечом. Левая рука в перчатке сжимала изящный резной лук, а правая небрежно медленно тянула еще одну стрелу.
Он взглянул на Литу и ободряюще подмигнул.
Мужчина, что совсем недавно был Зверем, вновь шагнул к Лите; руки охотника двинулись с неимоверной скоростью, и еще одно древко с визгом сорвалось, пронзив мужчине ногу навылет. А рука уже держала тетиву около уха, и стальной оголовок хищно скалился, готовый сорваться. Уголок губ золотоволосого приподнялся, поддразнивая.
Борода «косичкой» дрогнула, лицо мужчины озарилось кривой ухмылкой. Губы шевельнулись, и из горла донеслись слова:
– В другой раз Дитя Солнца. В другой раз.
Он сорвал с шеи шнурок с кольцом, бросил в сторону Литы, и не оглядываясь направился в пещеру. И только тело погрузилось во мрак, вновь обернулся Зверем. Своды содрогнулись от могучего рева, лапа вырвала стрелы и выбросила на траву. Волчья морда еще раз взглянула на девочку, и обсидиановые
