жителей города Лаиса, о которых говорится в Библии и которые не желали заботиться о своем спасении и защите, в то время как племя Даново, их враги, точили ножи, готовясь перерезать им глотки. Они смеялись и плясали, думая, что у них в целом свете нет врагов, ибо не хотели видеть того, что уже началось, и не принимали никаких мер предосторожности.
– Извините, но я протестую! – крикнул старый Бенджамен Уильямс и выпрямился. – Не говорите, что я не забочусь о безопасности моих людей! Я отправил письмо правительству Массачусетса, прося их прислать нам восемь-десять крепких расторопных мужчин, дабы они защищали нас во время жатвы…
– Слишком поздно! – рявкнул пастор, взбешенный тем, что его перебили. – Когда душа не очищена от порока, все людские предосторожности тщетны. И я вам предвещаю: к жатве вас на этом свете уже не будет! Быть может, завтра, да что я говорю, уже сегодня вечером многие из вас умрут! Лес вокруг полон индейцев, готовых вас зарезать! Я их вижу, я слышу, как они точат свои ножи для снятия скальпов. Да, я вижу их руки, обагренные кровью, твоей… и твоей! – завопил он, указывая пальцем на некоторых из прихожан. Те побледнели.
Собравшихся охватил ужас.
Сидящая рядом с Анжеликой хрупкая старая дама по имени Элизабет Пиджент, занимающаяся обучением здешних девочек, дрожала всем телом.
– Ибо красный цвет несет не радость, а беду, – мрачно вещал Томас Пэтридж, впившись глазами в Анжелику, – а вы, безумные, впустили его к себе! И уже скоро вы услышите глас Вседержителя, говорящий вам с небес: «Ты предпочел удовольствия этого мира радости созерцать мой лик. Так уходи от меня навсегда!» И вы навсегда будете ввергнуты во мрак преисподней, в бездну бездонную, без единого просвета… Навсегда, навсегда!.. НАВСЕГДА!
Всех пробрала дрожь. Люди нерешительно выходили на освещенную солнцем площадку перед церковью, и в сердцах их звучал неумолимый замогильный голос:
Forever!.. Forever!.. FOREVER!!![9]
Глава VI
– И чего они прицепились к этому красному платью? – проворчала Анжелика.
Безмятежность воскресной трапезы, сопровождаемой чтением отрывков из Библии, не смогла рассеять неприятного впечатления от проповеди пастора. После завтрака Анжелика провела некоторое время в огороде, где росли целебные травы, рассматривая выращиваемые там растения и растирая их между пальцев, чтобы распознать их по запаху. Нагретый воздух был полон гудения пчел. Ее охватило страстное желание увидеть Жоффрея. Мир вдруг показался ей пустым, а ее собственное пребывание в английской деревне – странным и невыносимым, словно во сне, когда начинаешь спрашивать себя, что ты здесь делаешь, и понимаешь, что тут происходит что-то подозрительное и необъяснимое.
– И о чем только думает Мопертюи? – крикнула она Кантору. – Посмотри, солнце уже клонится к западу, а он до сих пор не вернулся из леса и не привел лошадей!
– Я за ним схожу! – бросил Кантор и тут же легким шагом
Навсегда!
