оземь, выпустив меч. Бресс подхватил оружие. Чье-то копье пронзило ему плечо, но он с гневным ревом обернулся назад, и древко сломалось. Бресс взмахнул мечом – всадник отшатнулся, конь встал на дыбы.
Прочие конники взяли Бресса в кольцо, наставив на него копья.
Бресс понял: сейчас он умрет. Время будто застыло. Он видел небо, затянутое грозовыми тучами, вдыхал запах свежескошенной травы. В деревню галопом врывались все новые всадники, слышались крики гибнущих селян. Все их труды пропали впустую. Гнев застлал Брессу глаза. Он стиснул меч и с боевым кличем Бардана «Кровь и смерть!» бросился на врагов.
Друсс в лесу оперся на топор, и внезапная улыбка осветила его обычно угрюмое лицо. Между туч пробилось солнце, и он увидел вверху орла, парящего на золотистых, будто пылающих крыльях. Друсс снял с головы промокшую от пота полотняную повязку, положил на камень сушиться, хлебнул из меха воды. Пилан и Йорат отложили свои топорики.
Скоро Таилия и Берис приведут лошадей – надо будет обмотать деревья цепями и доставить их в деревню. Но пока можно посидеть и передохнуть. Друсс развязал узелок, который дала ему утром Ровена, – там лежал ломоть мясного пирога и большой кусок медовой коврижки.
– Вот они, прелести семейной жизни! – сказал Пилан.
– Надо было ухаживать за ней получше, – со смехом ответил Друсс, – а теперь уж поздно завидовать.
– Я ей не по вкусу, Друсс. Она сказала, что от одного вида ее мужа молоко должно киснуть – а за таким, как я, мол, только и следи, чтобы не отбили. Сдается мне, ее мечта сбылась. – Тут Пилан осекся, увидев выражение лица дровосека и холодный блеск его светлых глаз. – Я ведь только пошутил, – побледнев, добавил сын кузнеца.
Друсс глубоко вздохнул и, памятуя просьбу отца, поборол гнев.
– Не люблю я… шуток, – проговорил он, чувствуя вкус желчи во рту.
– Ничего страшного, – вмешался Йорат, садясь рядом с ним. – Но знаешь, Друсс, неплохо бы тебе научиться понимать шутки. Мы всегда поддразниваем своих… друзей. Ничего дурного в этом нет.
Друсс молча кивнул и занялся пирогом. Йорат прав. То же самое говорила ему Ровена, но от нее Друсс мог принять любой укор. С ней он спокоен, а мир полон красок и радости. Он покончил с едой и встал.
– Пора бы уж девушкам явиться.
– Я уже слышу лошадей, – сказал Пилан.
– Скачут вовсю, – добавил Йорат.
Таилия и Берис вбежали на просеку с искаженными от страха лицами, оглядываясь назад. Друсс схватил воткнутый в пень топор и бросился к ним. Таилия споткнулась на бегу и упала.
Из-за деревьев появились шестеро всадников в сверкающих на солнце доспехах, в шлемах с воронеными крыльями, с мечами и копьями. Увидев юношей, всадники с гиканьем направили к ним своих взмыленных коней.
Пилан и Йорат бросились бежать. Трое всадников погнались за ними, трое остальных скакали прямо на Друсса.
Он стоял спокойно, держа топор поперек голой груди. Прямо перед ним лежало
