уже мягкий стал, но все не мог оторваться от меня, жадно прижимался к моему лобку, животу и груди и дрожал. А мне от этой тяжести и этой дрожи так приятно стало. Я в его эмоциях, как в горячей ванной искупалась. Я обняла его и начала его целовать. Захотелось в засос целоваться. Мы лежим и целуемся. Как сумасшедшие целуемся. Ну, и доцеловались. У него снова налился и затвердел, и он снова в меня пробрался. Двигался он уже медленнее, но как он в меня вжимался! До боли! Вожмется, замрет на мгновение, а лобок его дрожит. Так дрожит, что я чувствую: мой лобок тоже в ответ сладко дрожать начинает. А вслед за лобком и вся я сладко дрожу, от коленок до кончиков груди. Напрягаюсь вся, чтобы еще острее ощущать его тело, а он – как большая мохнатая терка по моему телу приятно так трется. Он был такой страстный, жаркий и целующий меня изнутри, что меня, Паш, просто блаженство охватило. Нет, Паш, это был не повторный оргазм. Хотя может и он, я ведь уже ничего не соображала, совсем голову потеряла. Но там точно было блаженство оттого, что я этого большого мальчика таким счастливым делаю. И мне было наплевать, что сейчас может появиться Артем и увидит нас. Он уже перестал быть для меня влюбленным в меня мальчиком. Магия луны рассеялась. Когда Вася перестал вжиматься и вздрагивать во мне, я его, конечно, с себя спихнула. «Раздавил, – говорю капризно, – медведь, всю», – и взъерошила ему волосы, чтобы не обиделся. Так он стал на колени возле меня, держит меня за руку, гладит и целует меня всю: руку, грудь, живот, ноги, лицо. Своими большими губами обхватывает мои сосочки и нежно посасывает, и даже там, где у меня совсем мокро, жадно целует, язычком елозит, поглаживает и даже внутрь пытается забраться. Я лежу под его поцелуями и блаженствую. Думаю: «А что мне еще для полного счастья надо?» И тут поняла: мне хочется тебя обнять. Обнять и уснуть вместе с тобой, в твоих объятиях. Как только это поняла – это желание просто захлестнуло меня. Вскочила, судорожно оделась, чмокнула его в губы, шепнула: «Спасибо за все и прощай!» – и тут же у двери столкнулась с Артемом. Он попытался меня снова обнять, но он держал в руках бутылки с пивом, поэтому мне удалось проскользнуть мимо него и убежать…
Мягко качался вагон. Лицо у Оли потухло.
– А утром все виделось совсем по-другому. Чары прошли. Я с ужасом вспоминала, что случилось, а внутри меня что-то терзающее появилось. Не могу найти себе места и на тебя глаза поднять боюсь. Поняла, что я за дрянь, и мучаюсь этим. Я тебе так подробно рассказала, чтобы ты тоже это понял. Никто меня не принуждал. Поэтому оправдываться перед тобой я не смогу и не буду. Я бы на твоем месте меня за такое ни за что не простила.
Я обнял Олю, баюкая в своих объятиях.
– Ну, все, все, хватит себя корить. Рассказала, отпустило, и хорошо. Незачем так переживать?
– Паш, – вскинула Оля на меня широко распахнутые глаза, – я бы на твоем месте ревновала, обиделась и переживала!
– Олечка, мы же еще на море договорились, что я не буду ни ревновать, ни обижаться, если что-то такое
