я пересмотрел, понял… – он прокашлялся. – Я исповедую Ислам.
Бродвуд посмотрел на Хорнсби сквозь бокал.
– Но вино вы пили.
– Я… не считаю этот догмат принципиальным.
– Что насчет бекона?
– Нет, свинину я не ем.
– В силу чего этот догмат принципиальней?
– Э-э… – Хорнсби пожал плечами.
– Очень типичная аргументация, – сказал Бродвуд серьезно. – Но оставим это. Подведем итог ваших рассуждений. Если кратко: человек, которого, мы ищем – европеец, вхож в офицерские круги, смыслит в христианстве – Хорнсби, так ведь это ведь вы! Вы мусульманин, но мусульманин, который прежде был христианином и, несомненно, разбирается в христианской мифологии, раз уж ваш дядя пастор. Вы разведчик, значит, знаете все обо всем. То, что вы европеец вообще не вызывает сомнения. Логика такая сука.
– Кое о чем вы забыли, – и глазом не моргнув, сказал Хорнсби, – этот человек находится в вашем расположении, здесь в пальмовой роще – а моя палатка у самого Нила.
– А от кого мы узнали, что убийца у меня? Не от того ли бишарина, которого позвали вы, Хорнсби? К тому же он лопочет по-арабски. Только вы понимаете о чем.
– Не только я. Многие офицеры знают арабский. Сулейман, действительно, указал сюда.
– Дикарь может быть с вами заодно.
Хорнсби вздохнул.
– Все это просто нелепо.
– Зато остроумно, – просиял Бродвуд. – Представьте сейчас, что Ангел Смерти это вы. Просто попробуйте. Вы убили Бордо и Торна, напустили страху – что будете делать дальше?
– Затаюсь.
– Вот как? Думаете, того, что сделано достаточно?
– Думаю, глупо лезть на рожон, когда тебя ищут. Можно наделать ошибок.
– Наш друг не из тех, что допускает ошибки, – возразил Бродвуд. – Смелости ему не занимать, даже не сомневайтесь. Он будет убивать, и убивать по той же схеме: день первый – явление, день второй – убийство. Лагерь на грани паники, еще одна загадочная смерть станет реквиемом по боевому духу армии. Начнутся дезертирства. Среди высшего командования тоже. У меня две гипотезы насчет дальнейших действий нашего противника: первая – он попробует убить еще кого-то из офицеров, того, чью смерть никак не удастся удержать в тайне; вторая – сначала он нанесет ущерб тем, кто занимается его поиском, то есть сперва напугает, потом убьет кого-то из нас.
– Вы серьезно? – Хорнсби прищурился. – Полагаете, занимаясь расследованием, мы подвергаем опасности наши жизни?
– Разумеется. И нам на руку, если он будет действовать по второй схеме. Первый вариант мы должны пресечь. Особенно важно, чтобы ничего не случилось с Китченером. Впрочем, наш генерал сейчас для убийцы, кем бы тот ни был, недостижим. Лорд Китченер теперь носа не покажет из штабной палатки. С сегодняшнего дня он, скорее всего, даже удвоил свою охрану, я прав?
– А откуда…
– Он рассказывал, что кто-то покушался на его жизнь?
– Что?!
