на всех смотреть?! – прикрикнул он. – Королева хренова, блин!! Гордая слишком ты, вот! Ясно?!
Ну что, что она могла ответить ему? Она почти не думала до этого, какая она со стороны. Она жила, не анализируя, и как могла представить, что ей предъявят претензии, причем в такой-то форме, за то, что она просто есть такая, какая есть?!
Она, голая «королева», плакала, делая робкие и смешные попытки одеться, но тряслись руки, стыд, шок и обида заливали глаза…
– Плакса-вакса-гуталин! – выкрикнул он ей почти в лицо, презрительно глядя на нее, которую сам довел до всего этого.
Она боялась его… Боялась, что если она ударит его, он приведет на разборку с ней еще и своих дружков – этого Фильку или кого еще… («Ах, ты восстала?!!») На что он был еще способен?!
И она просто бросилась бежать. Парализующий адреналин перешел наконец в последний выброс решительности, и почти не осознавая ничего, она бежала по траве, с собственным платьем в руках, и думала лишь о том, что, возможно, ее видит кто-то и из окон жилых домов вокруг…
А он бежал за ней и кричал:
– Беги, беги, х.ева королевишна, галимая Галька! Р-р-р-раа-а-а!! Была гордая – теперь голая!
Но он отставал. Странная свобода свистела вокруг. «Галька галимая была гонимая»… «Была гордая – теперь голая»…
И вдруг всё исчезло.
Галя открыла глаза. Не было яркого солнца. Было темное подземелье. Она осмотрела себя – да, метрошная спецовка инженера-обходчика. А справа виднелась та самая ниша, где теплился диковинный свет, озаряющий лежащую там книжку и большую коробку спичек, каких-то тоже, видимо, необычных (охотничьих?).
Но нет, свет, тот, ни на что в природе не похожий, уже куда-то исчез, а она просто направляла туда луч налобного фонаря.
Видимо, она задремала здесь, под ночной землей.
Галя встала на ноги. И двинулась по коридору обратно, не забыв прихватить сумку с книгой и спичками. Это были ее находки, и она по праву забрала их с собой.
Вскоре она дошла до того выхода, который случайно открыл не значащийся в реестрах механизм.
Галя покинула тоннель. А мимо станции как раз ехал грузовой поезд, на минимальной скорости, безлюдный и с открытой платформой вместо одного из вагонов.
Недолго думая, Галя вскочила на платформу. Она сидела на ее периферии, и редкие огни проносились над ней – желтые, белые, красные и зеленые, как новогодние леденцы, зажегшиеся в зимнюю ночь в рождественской пещере.
Следующая станция уже два месяца была на капремонте, днем поезда проходили мимо.
Но Галя, местный сотрудник, соскочила с платформы, потому что спецпоезд там остановился.
Тишина с недвижными огнями висела между мраморным полом и потолком. Между колоннами налилась чернильная темнота. Туфли ступали по тонкому слою цементной пыли, надутому работающими днем машинами.
Здесь сейчас должен был находиться только одинокий дежурный в кабинке на дальнем конце. Но никто не окликал Галю. Дежурный,
