даже при быстром отступлении, не забыл о мешках с кухни, где лежало кофе и немецкие концентраты, супа и гуляша. Рядом с носилками Авраама тоже горел огонь. Эстер сунула в полевую сумку кое-какие медикаменты. К ней собралась небольшая очередь легкораненых бойцов. Обрабатывая ссадины от пуль, и синяки, она, краем глаза, смотрела на рыжие ресницы доктора Судакова.
Авраам пока в себя не пришел. Череп Эстер аккуратно перебинтовала, оставив отверстие в месте, где пока отсутствовала кость. Увидев носилки. Блау ахнул: «Он теперь всегда с дырой в голове будет, пани Звезда?».
Эстер, мимолетно, улыбнулась:
– Нет. Опухоль спадет, остатки кровоизлияния исчезнут, я поставлю кость на место. Закреплю скобками, волосы у него отрастут… – ресницы у кузена Авраама оказались длинными, густыми, как у девушки. Присланные Блау бойцы, подхватили носилки, Эстер ввела кузену морфий:
– Пусть поспит. Он привязан к носилкам, но все равно, так безопасней… – по дороге к перевалу она шла рядом, иногда прося ребят остановиться, опорожняя утку, подсунутую под одеяло кузена.
Отпустив последнего бойца, Эстер, недоуменно, обнаружила у себя под носом немецкую, легкую миску, с гуляшом, а в руке, стальную флягу с кофе. Циона щелкнула зажигалкой:
– Тетя, поешьте, пожалуйста. Меня Конрад послал… – племянница, немного, покраснела, – он велел сказать, чтобы вы не беспокоились. Бойцы получили паек, на ночь укладываются… – Эстер и сама все видела. Трещал валежник в костре, над верхушками сосен сиял Млечный Путь. Она, устало, затягивалась, сигаретой:
– Надо найти новое место, для базы. Надо связаться с командирами, поблизости, предупредить, что русские здесь. Словаков Красная Армия не тронет, словаки коммунисты… – Эстер хотела дождаться, пока Авраам придет в себя, и отправиться в Варшаву:
– Все равно, надо выйти на связь, поговорить с Лондоном… – гуляш оказался горячим, но Эстер так вымоталась, что не почувствовала мясного вкуса. Ложка заскребла по миске, она очнулась. Племянница, робко, забрала посуду:
– Кофе попейте, тетя Эстер… – от рыжих волос Ционы пахло гарью, – я сама его варила… – доктор Горовиц, невольно, усмехнулась:
– Лучше Конраду свари. Он сегодня хорошо поработал. Останется за командира, когда я поеду в столицу… – Эстер была уверена, что Блау справится:
– Сразу видно, что ребята его уважают… – в серых глазах племянницы отражались языки костра. Она смотрела вдаль:
– Конраду, да. Тетя… – робко спросила Циона, – а дядя Авраам не умрет….
Эстер напомнила себе:
– Она совсем девочка, Авраам ее вырастил. Я поговорю с ней, перед отъездом. Может быть, мне все показалось… – она привлекла племянницу к себе:
– Не умрет. Операция легкая, ее давно делают. Он очнется и все вспомнит… – Циона, незаметно, сглотнула:
– Не след сейчас
