style="font-size:15px;"> В бег с собой он влечёт, к моему поспешая порогу.
«Где страшней беда, Панф? Где найти нам твердыню и кров?» —
Лишь промолвил я так, – он со стоном ответил мне жалко:
«День последний пришёл, наступает безжалостный срок
325 Дарданидам! В огне Илион, горит Троя, чья слава
У троянцев была, – но жестокий Юпитер и тут
Сдал Аргосу; в данайских руках город весь и держава!
Выпускает проклятых конь в крепости, много падут;
Победитель Синон, возликуя, наполнит пожаром
330 Изнутри град. Враги к отворённым воротам идут, —
Столько ж прибыло к нам из Микен превеликих недаром;
Копья выставив, заняв и улиц теснины, стоят
Строем все с обнажённым мечом, и, сверкая клинками, —
Каждый рад убивать. У ворот стражи первые в ряд
335 В бой вслепую вступают, противятся натиску тщетно».
Офриада речам тем, и воле богов покорясь,
Мчусь я в бой и в огонь, призывает Эринния к мщенью
Мрачно нас, и до неба подъятые вопли вдвойне.
Встретив молча при свете Луны сам Рифей, и ушедший
340 В ночь Эпит, Гипаниск и Димант подходили ко мне,
Чтоб со мной воедино сражаться; и к ним примыкает
Сын Мигдона, Кореб, – лишь на днях появился юнец
В Трою к нам, полюбив безрассудной любовью Кассандру.
Шёл на помощь к фригийцам он, также к Приаму, как зять;
345 Исступлённой невесты своей он совет не желает
Принимать. В бой идёт, чтобы сердцем любовь защищать.
Видя, что все собрались затем, чтоб сражаться с противным,
Обратился к ним так я: «О, юноши, тщетно пылать
Будут храбростью ваши сердца! Кто идёт, бой восприняв,
350 Кто решился на всё, – вам заране известен исход!
Все отсюда ушли, алтари же, и храмы покинув,
Боги, волею чьей и держава стоит, и народ.
Что ж! Погибнем в бою, но горящему граду поможем!
Побеждённым спасенье одно – от спасенья уход!»
355 Злостью я их зажёг. Точно хищные волки, сторожко
В чёрном мраке, когда голод жадной утробы их прочь
Всех вслепую ведёт, а щенки, с пересохшею глоткой,
Ждут по логовам их, – мы средь копий навстречу, помочь
Верной гибели, бродим по улицам града отважно.
360 Мрачной тенью своею укроет нас чёрная ночь.
О кровавой резне кто той ночи, престрашной, расскажет?
Хватит смертному слёз, чтобы наши страдания смыть?
Древний рушится град, долги годы царивший преважно.
Возле улиц, в домах, у дверей тех святилищ немых, —
365 Груды тел неподвижных лежат, простираясь во прахе.
Пеню
