заведения в портовом квартале:
– Я не хотел сразу в Данию или Швецию отправляться… – он потушил папиросу, – мы с Гретой надеялись, что безумие придет к концу. Вот и пришло… – Кампе смотрел на свою олимпийскую медаль, над столом, – только я пять лет жену не видел. Но скоро увижу. Я ее найду, Стефан… – арийские, поддельные документы, в рейхе стоили дорого. Грета продала все семейные драгоценности, чтобы обеспечить мужа надежным паспортом. Иоганн пересек датскую границу, а дальше, по его словам, все оказалось просто:
– Я работал грузчиком, в Мальме, на стройке, и здесь, в Стокгольме… – он взглянул на часы, – в Швеции тоже цыгане живут. Нашел ребят, мне денег дали, чтобы я зал открыл… – цыгане помогали друг другу безвозмездно, но Кампе, все равно, отдавал долг:
– Ему средства в Германии понадобятся, – подумал Степан, – всю страну объехать, все лагеря навестить. Грета могла погибнуть в бомбежке, а могла и… – Кампе не слушал разговоров о том, что его жена нашла кого-то еще:
– Чушь, – зло отзывался приятель, – вы мою Грету не знаете. Но я ее отыщу, обязательно… – после матча Иоганн ехал в Мальме, где садился на паром до Копенгагена:
– Я начну с Киля, ее родного города, – объяснял Кампе, – а потом посмотрим… – если судить по фотографиям в газетах, от Киля почти ничего не осталось:
– Нойенгамме рядом с Килем, Гамбургом… – Степан опять подумал о письме, в кармане, – Грета могла там сидеть. Хотя ребята ее не видели. Но женщин отдельно держали… – часы пробили четыре. В раскрытую дверь, из зала, донеслись голоса норвежцев.
– Я их сюда пошлю, – пообещал Кампе, – я вижу, что вам поговорить надо… – несмотря на рост и вес, боксер, к удивлению Степана, оказался понимающим человеком. Кампе весело говорил:
– Я в матушку пошел. Она гадала, по руке, по картам. На лице человека все написано, просто надо уметь читать. На ринге такое тоже пригодится… – Иоганн воткнул вилку электрической плитки обратно в розетку:
– Сварите еще кофе, и спаррингом займемся. Я пока с тезкой поработаю… – Степан хмыкнул: «Когда Янек успел боксом увлечься?»
Кампе пожал плечами:
– Он на каникулы уезжает. Сказал, что хочет заранее спортом позаниматься. Он и в тир ходит, с твоими норвежцами… – дверь скрипнула. Степан достал конверт от британской военной администрации, в Гамбурге:
– Надо составить список детей. В Гамбурге не могут опознать тела… – он сжал руку в кулак, – эсэсовцы все папки заключенных сожгли. Но лучше пусть Ханс и Харальд туда поедут, посмотрят на малышей. То есть на трупы малышей… – выбив трубку, Степан насыпал кофе в старый, медный кофейник:
– Отто фон Рабе мертв. Он сделал операцию Констанце, в Дахау, по приказу Максимилиана. Старший фон Рабе пропал, никто не знает, где он… – вода шипела, закипая. Он услышал недоуменный голос Харальда:
