смирновских посуд был весьма необыкновенный, порой причудливый вид. Горькая водка «Сибирская», к примеру, продавалась в сосудах в виде черного и белого медведей, посуда для «Северной» называлась «Карась» и была, пожалуй, похожа на карася; коньяки, ликеры продавались в графинах и кувшинах самых разных форм; бальзамы – в глиняных кувшинах.
Мы использовали и другие бутылки – с зауженным низом или верхом, вытянутым или укороченным горлышком, демонстративно худощавые или, наоборот, с приятной полнотцой. А если еще обвить бутылку соломенной лентой – о, это дело! Или покрыть разноцветным напылением – пожалуйста, почему бы не попробовать!
Да и само стекло – с помощью различных добавок его можно сделать золотисто-янтарным, светло- или темно-зеленым, а если уж очень хотите – черным. Разумеется, красивая посуда была и у других винзаводчиков. Каждый стремился отличиться от других.
И если наш конкурент Ш-тов тоже разливал водку в сосуды в виде медведей, то его медведи вытягивали передние лапы вдоль туловища, а у Петра Арсеньевича они держали их скрещенными на груди.
Представьте себе: в такой позе зверь казался более миролюбивым, а это тоже играло свою роль – душа страждущего непрояснима!
Для рекламы мы и живых медведей использовали. Но это было уже позже, после смерти батюшки, когда мы, его сыновья – Петр Петрович, Николай Петрович и я, – создав Торговый дом, стали обращать больше внимания на рекламу и показную сторону. Делали это вопреки традициям отца, но эффект показная сторона все-таки приносила.
На одной из Нижегородских ярмарок мы приложили все старания, чтобы наш отдел был одним из самых эффектных. Склады изделий нашей фирмы занимали почти всю улицу. Главный павильон был грандиозный, роскошно убран, но, пожалуй, слегка аляповато – в стиле русского лубка.
Главная приманка заключалась в воздвигнутой эстраде: по ней ходили и плясали медведи, они кланялись в пояс и подносили публике напитки, а с желающими чокались.
«Милости просим, пейте, закусывайте, сколько душе угодно!» – таков был радушный девиз нашего павильона. Небывалое зрелище и даровое угощение привлекали невероятное количество публики.
Стояла густая толпа, трудно было пробраться сквозь нее. Все хотели чокаться с медведями, делалось это нарочито громко – побили немало стаканов. Скажу по секрету: медведи были частью заводные чучела, изумительно исполненные, частью переодетые люди. Все это искусно маскировалось гримом и световыми эффектами. Лишь два-три медведя были настоящие, живые.
Проводники держали их на цепи и не отходили ни на шаг. Этих представителей медвежьей расы напоили до того, что они не могли стоять, сперва опустились на четыре лапы, затем сели, а после легли и заснули.
Медведи – большие любители водки – сами охотно тянули из бутылки, зажав посудину передними лапами.
Справедливости ради могу сказать, что Ш-товы были самыми большими оригиналами в поисках форм для бутылок: то Эйфелева башня, то револьвер, то дерево, на которое
