и волос у законной супруги поубавилось! Что и говорить – красиво пластались девки! Если еще учесть то, что Машка вдвое тяжелей соперницы, то это было стоящее зрелище! Подробности смаковали целый месяц.
Потом попытался повеситься Гришка Ростов, который был влюблен в Аньку Кузову. Девчонка его отвергла и собралась замуж за Витьку Смородникова. В день ее сватовства Гришку едва успели из петли вытащить. А его мать Витька поймал со спичками и соломой в руках под Анькиными окнами. Женщина и не отпиралась, что хотела «спалить суку крашенную», чтоб ее сынок не мучался.
Так что село не скучало…
Ромалу собирали в школу. Девочка с бабушкой съездили в город и купили все необходимое первоклашке. Девчушка была несказанно счастлива.
***
Полина Яковлевна закручивала банки с огурцами, когда увидела, что внучка вбежала во двор и, как показалось женщине, плакала. Она отложила закаточную машинку и, вытирая руки о передник, выскочила из дома. Девочку она нашла в кустах смородины. Та действительно плакала, размазывая по щекам слезы.
– Девочка моя, доченька, что случилось? – заквохтала бабушка, обнимая ребенка.
Малышка подняла на нее зареванное лицо и бросилась женщине на шею.
– Да, что случилось-то? Тебя кто-то обидел? Почему у тебя платье порванное? – забрасывала вопросами внучку Полина Яковлевна, но та лишь мотала в ответ головой и упрямо молчала. Бабушка схватила ребенка на руки и побежала в дом.
– Сейчас, сейчас, вот умоем мою девочку, и все будет хорошо, – приговаривала она.
После умывания, Ромала перестала плакать, но глаза на Полину Яковлевну все так же не поднимала.
– Выпей, доченька, – сказала женщина и протянула своему сокровищу кружку. Та послушно сделала несколько глотков и посмотрела ей в глаза.
– Мама, а что такое отродье? – вдруг тихо спросил ребенок.
Бабушка едва не выронила кружку из рук. Она медленно опустилась на лавку, чувствуя, как леденеют руки, а щеки наоборот горят.
– Кто это такое сказал? – выдавила она из себя.
– Не скажу. Я поняла, что это плохое слово, но что оно значит? – спросила девочка.
Полина Яковлевна сделала глубокий вдох, чтобы ушло невероятное и, наверное, поэтому необъяснимое ощущение надвигающейся беды. Хотелось даже посмотреть по сторонам, чтобы успеть вовремя загнать эту самую беду обратно.
– Это плохое слово, – ответила она, – забудь его.
– Значит, я правильно треснула К…, – тут Ромала запнулась и вновь поглядела на любимую бабушку.
– Значит, правильно, – невольно согласилась та.
– Мама, а ты цыганка? – вдруг спросила девчушка.
– Нет, я русская, – недоуменно произнесла женщина.
– А Света, ну то есть мама?
– И мама.
– А папа? Он кто?
Полина Яковлевна вздохнула.
– Он цыган. А почему ты спрашиваешь?
– А
