Это единственное место, куда Дайон могла отправиться. И только доверенные знали о нем. По крайней мере, он так думал и на что очень надеялся.
Не смотря на просьбу жены, Варл не отдал приказ попытаться задержать и сопроводить дочку домой. Хоть солнце уже и закатилось за горизонт, и на холмы легла ночь, сиртингин не сомневался, что дорогу к бухте Дайон найдет даже с закрытыми глазами. Как и в том, что сейчас девочке нужно побыть одной. Потому задача солдат состояла лишь в охране и присмотре. Попросил близко не приближаться и вернуться на рассвете с докладом.
А Дайон меж тем летела стрелой к морю. Встречный ветер на скорости сбивал слезы со щек. Злые, рвущиеся уже несдерживаемым рыком:
– Не хочу!
Неслась, пока дорогу было видно в свете неполной луны. Потом ее заволокли черные ночные облака, и конь сам сбавил ход. Дайон задыхалась от скачки, хотела еще: нестись, орать, пока не порвет связки, но уступила права мудрому животному. Кирк знал дорогу так же, как и она. Отпустив, наконец, поводья, девушка доверилась коню. И теперь неосознанно вцепилась в жесткую гриву руками, безразлично и устало пялясь в темноту.
Вскоре теплый бриз донес запах моря. И сойдя с дороги, животное покорно побрело в сторону песчаных дюн и скалистых выступов. Жесткая высокая трава шуршала под копытами, путаясь в хвосте Кирка и стременах. Дайон спешилась и в свете вновь выглянувшей луны побрела по песку в сторону своего маленького укрытия.
Море открылось сверху и как всегда внезапно, поразив красотой и силой. Она обожала его любым: спокойным и ласковым, гладким как зеркало, вздымающимся и темным в редкие бури, когда волны пенились на гребнях и смывали мелкую гальку, выбрасывая на ее место более крупные и тяжелые валуны, с тем чтобы обкатать их позднее. Дайон любила его рассветным и закатным, когда вода превращается в расплавленное золото. Дневным и искрящимся так сильно, что больно глазам. Но больше всего девушка любила его таким, как сейчас: похожим в свете луны на слегка волнующееся серебро, вязкое и говорливое у кромки прибоя, нашептывающее в темноте только ему одному известные истории.
Кирк привычно топтался рядом, терпеливое ожидая, пока Дайон продышит восхищение первой встречи – ведь она всегда застывала здесь, словно видела все это впервые – впитает соль бриза, успокоит мысли. Через пару минут взяв поводья, Дайон пошла дальше. Сапоги утопали в песке, когда она боком спускалась с крутого склона. Цикады испуганно возмущались в ближайших кустах и густых пучках травы, все еще пытающейся отвоевать себе место среди наступающего белого песка и обломков скал.
Она знала, что отец будет искать ее, что наверняка уже послал кого-то из своих людей. Пусть, пусть найдет ее здесь. И успокоится. А завтра она достанет из рукавов несколько козырей.
Море тихо перекатывало свои серебряные волны. И с ним рядом Дайон казалась себе маленькой, а все ее проблемы становились мелочными и незначительными. Глядя на темную, слившуюся с ночным небом воду, девушка глубоко вдохнула
