что пещера волшебно раздвигает стены до любого необходимого объема. Аладин мой был сильно возбужден и, постояв, обильно окропил достигнутые пределы, благословляя их гостеприимство.
Мы так и утихли в полусне, оставаясь соединенными стержнем, который не утратил окончательно своей твердости, потому что просился в белый храм ватерклозета, но в то же время понимал и свою иную предназначенность под этими сводами.
Она была, как кошка, которая вспрыгнула мне на колени и, мурлыкая, трется мордочкой у шеи, ища тепла и ласки. Она вопрошающе ловила мой взгляд – не надо ли что господину, она все время находила себе место рядом со мной и держалась за руку, касалась щекой, обнимала за талию, она всегда была наготове – она была безотказна.
Меня распирало от самовлюбленной гордости – я царил, я парил орлом в поднебесье своего всевластья над ней, я совершал подвиги многоразового акта, я женился, не размышляя, посчитав, что достиг вершин Контакта двух цивилизаций – Мужеской и Женской.
Единственное, что бросало тень на идеал наших физиологических отношений, ее раздвигающаяся, как теплое желе под пальцем, внутренняя податливость и безмятежность, граничащая с равнодушием. Но это не омрачало успокоения моего молодого тела – исчезла, растворилась в этом желе пустопорожняя сухость полукулака.
Ветви персика
Я уже работал, и меня направили как-то на отраслевое совещание молодых специалистов в небольшой городок на Урале. Как было принято по тем временам, чтобы не ударить в грязь лицом перед собравшимся со всей страны цветом отрасли, нас поселили на загородной турбазе, кормили, возили автобусом до Дома Культуры, где мы отслушивали в полудремоте доклады и сообщения, а вечером предавались Бахусу.
После одного из таких пиров я не смог с утра преодолеть земного притяжения и опоздал на автобус. Отоспавшись и перекусив остатками вчерашней трапезы, я обнаружил на одной из тумбочек пачку сколотых скрепкой листов бумаги, стертых от частого пользования. Наверное, чей-то забытый доклад, подумал я и развернул листки.
“Смарара хасия виаха” – заголовок не был похож на название доклада. В скобках перевод с хинди – “Ветви персика – трактат о любви”.
Я, не отрываясь, прочитал, я жадно впитал строки трактата, которые дышали естественной целомудренностью и Знанием Древних, мудростью, что была известна во все времена, но лицемерно отвергалась моралью общества, в котором меня угораздило родиться. Позже, гораздо позже мне попадались и другие пособия, руководства, манускрипты о том же, но “Ветви персика” остались моей библией – только здесь было сказано просто, как в притче, об ЭТОМ.
У желающих жить три цели: познание, любовь и обогащение.
Увлечениям человека есть три источника – душа, разум и тело. Влечение души порождает дружбу, ума – уважение, тела – желание.
Два наслаждения у души: настаивать и терпеть; два у разума – владеть и отдавать; два у тела – трение и касание.
К любви ведут напряжение и страсть,
