преддверии светлого коммунистического будущего. Страна моя, я прожил жизнь внутри тебя, будучи твоим членом, членом твоего сообщества, где животные и люди были обобществлены и разбиты на отдельные стаи, и поэтому прежде всего я был членом своего трудового коллектива. А коллектив всегда делился по половому признаку на членов с членами и членов с треугольниками в промежности. Межчленный интерес друг к другу заслонялся непрерывной борьбой – за выполнение плана, за переходящее красное знамя, за звание ударника коммунистического труда, за лучшего по профессии… и тут же оживал, просыпался, как только коллектив соединялся в застолье, то отмечая чей-то день рождения, то на субботнике по сбору металлолома, то на воскреснике по уборке городских улиц, то на уборке урожая колхозного картофеля, то… Поводов находили предостаточно, разливалась по стаканам, кружкам и другим емкостям прозрачная живая вода, на щеках наших соратниц по социалистическому соревнованию расцветал румянец, и я удивленно замечал, как в моих глазах то эта, то та сотрудница превращалась из гадкого утенка в царевну-лебедь… Стоящую на теплой полянке… И я между лапок…
Ох, уж эта “живая вода”, прозрачная глупость, это ее пары́ частенько возносили меня в райские кущи соблазна.
Скинуты в ящики казенные бумаги, сдвинуты столы, газета “Правда” отлично заменяет скатерть-самобранку, после первой – пауза на бутерброд с селедочкой или соленый огурчик, после второй – пойман кайф, оживление, смех, а после третьей, как река в устье растекается по рукавам, так и поначалу общий разговор разделился на беседы местного значения.
Она потянулась через меня за закуской, по пути глянула совсем близко в глаза и спросила тихо, по-дружески:
– Все так и живешь разведенным? Никак не встретишь свою принцессу?
Я знал ее, как неприметную тихоню, которая никогда не понимала рассказанных анекдотов, а когда ей объясняли суть, она, так и не рассмеявшись, согласна кивала головой и просила:
– Подожди, сейчас запишу.
А тут то ли винные пары, то ли ее участливость… и я снизошел и больше в шутку, но ответил “признанием”:
– Да вот, никак не отыщу горячую, тесную и вкусную.
Вопреки моим ожиданиям она не только поняла, о чем я, но и суть проблемы.
– Это точно, среди баб, две из трех, как это называется, поправь, если неправильно скажу, фригидны.
– И ты? – я с интересом мысленно переоценил ее и опять не нашел ничего особо привлекательного – толстовата, без талии, ноги-лекала, шея короткая, пуговки глаз на круглом лице.
– Там у меня все в порядке, мужики не жалуются, – просто ответила она. – Я даже иногда так хочу, что сама себя…
– И каким же это образом? – невинно осведомился я.
– Каким? – она задумалась, представляя себе, как она занимается ЭТИМ, и даже показала мне. – Пальчиком, вот им, засуну внутрь и там двигаю… пока не кончу.
– А муж? – напомнил я.
– А
