был разгром.
Цезарь вырвал оружие и бросился вперед, крича своим войскам, что хочет умереть здесь.
Везде он дрался за победу, а тут за жизнь, бросил он потом кому-то из своих.
Вслед за диктатором, увлекая за собой бегущих, на шеренги помпеянцев обрушились ветераны Десятого легиона.
В этот момент мавританский царь Богуд решил, что пора.
Нумидийская конница ударила помпеянцам в тыл, обойдя с флангов.
Лабиен отвел несколько когорт для отражения атаки.
Его поняли неправильно.
Войска побежали.
Сдаваться Лабиену было нельзя.
Он и не сдавался, его нашли мертвым на поле боя.
Его сын спасся и водил потом парфянские войска на соотечественников в Сирии.
Гней Помпей Младший попал в плен.
Еще до заката его казнили, шутки закончились.
Секст Помпей бежал.
Последний в семье, потерявший отца и брата, он еще 9 лет будет королем пиратов, пока его не казнят триумвиры.
Пленных не брали.
Никто не хотел брать.
Никто не хотел сдаваться.
30 тысяч римских граждан, вставших под знамена Республики, остались на поле боя.
Цезарь добавил Испанию к списку триумфов.
Этого ему не простили.
Там были свои.
Не важно, под какими знаменами.
Глава 11. Смерть Клеопатры
Антония несли на плаще.
Прямо на его красном трибунском плаще, впитавшем кровь, но не изменившим цвет.
Мертвое лицо побелело, словно мраморное, приобрело какое-то благородство, которого Антонию так не хватало при жизни.
Клеть скользнула вниз, к земле, и рабы засуетились, устраивая мертвого триумвира на досках.
Уложили.
Барабан заскрипел, наматывая веревку, клеть пошла вверх, рука Антония бессильно болталась в воздухе, покачиваясь в такт подъемнику.
Подняли, втащили в узкое окошко, едва удержали втроем.
Олимпий, Хармиона, Ириада.
Врач и две рабыни.
Триста лет династии Птолемеев.
Давным-давно превратились в сказку и сам Александр, и разделившие его Империю.
Только Птолемеи.
Только они правили, были, существовали.
И вот финал.
Она последняя, Клеопатра Седьмая Филопатор, сидит в комнатушке на чердаке храма Исиды.
В обществе грека-врача, двух рабынь и мертвого римлянина.
И сокровищ.
Груды сокровищ, пирамиды сокровищ, всего, что было в хранилищах.
В сундуках, слитках, мешках, россыпью и в кучу наваленным драгоценным хламом.
Заботливо укрытым хворостом, пропитанной смолой тканью и дровами.
Мир Птолемеев закончится здесь.
В этой гробнице, и все уйдет вместе с ней.
Цезарион
