погребальным костром.
Внизу стук.
Царица, Фараон, спускается по лестнице, словно крестьянка.
Рабыни приникли к забаррикадированным дверям, вслушиваются.
Мальчишка-вестовой Октавиана что-то кричит, разворачивая перед собой бесконечно длинный пергамент.
Условия… Гарантии… Договоренности…
Она слушает внимательно, мысль ускользает, мечется, она не может понять.
Всматривается в щель в двери, пальцы судорожно переплетены.
Еле слышный стук где-то вверху, грохот.
Чудовищный грохот, они оборачиваются все разом.
Их факел, их последнее оружие, вырван из стены.
Гигант в красном плаще, гребень шлема отбрасывает чудовищную тень, словно Антоний воскрес и сошел к ним.
Римлянин делает шаг вперед, блики света играют на позолоте панциря.
Он обычного роста и, как все римляне, безразличен.
Звучит приказ на латыни, топоры вонзаются в дверь.
В помещение хлынул свет.
Долабелла.
Она узнаёт его.
Долабелла.
Я знала твоего отца.
«Да, – кивает он, – ты знала моего отца».
Пустые залы дворца.
Она никуда не выходит.
Куда выходить?
Зачем?
К кому?
Вчера был Октавиан.
Гай Юлий Цезарь Октавиан.
Обычный.
Она ведь видела их всех!!!
Габиния и сыновей Помпея, Катона, Сципиона, Брута, Кассия, Цицерона, Цезаря!
Весь Рим, всю Республику, все бесконечное чередование фигур и лиц!
Таких разных, таких противоречивых.
Ничего нет.
Рим умер вместе с Птолемеями.
Теперь Он – Рим.
Он один.
Этот молодой человек с холодным взглядом.
Да у мертвого Антония лицо живее!!!
– Мне сказали, что Антоний получил твою записку, будто ты умерла…
Октавиан говорит тихо, будто сам с собой.
– Да, это так! – Хармиона отвечает моментально, вскидывает глаза.
Агриппа, Марк Випсаний Агриппа, это он убил их флот при Акции.
Агриппа подается вперед.
Октавиан останавливает его жестом руки.
– Это так?
Серые глаза смотрят спокойно, равнодушно, словно они одни и нет вокруг красных, закинутых за плечо плащей.
Она поднимает глаза.
– Да!
Октавиан идет к двери.
Сомкнули строй ликторы, лязгнули по мраморному полу каблуки легионеров, красные плащи моментально слились в движущийся квадрат.
У двери он оборачивается.
– Завтра мы едем в Рим.
Она бредет по дворцу.
Коридоры, залы, коридоры, она и не знала, что их здесь столько!!
Дворец
