продумал и сделал? Ничего не упустил? По свойственной ему особенности, никому не доверять, Павел всюду лез сам и лично вникал в каждую мелочь, что-то придумывал, распоряжался, контролировал.
Не понимая, что невозможно объять необъятное, разумеется, в таком напряженном ритме он всюду не поспевал, отчего раздражался, кричал и сердился на подчинённых. Все приближенные накануне церемонии, затаились по комнатам и старались не попадаться императору на глаза, дабы избежать лишних нареканий.
Коронация русских царей проходила исторически в главном Московском соборе – Успенском. По установленным правилам, процессия во главе с государем, должна была двинуться к собору из стен Кремля. Начало коронации было назначено на 9 часов утра. Но Павел велел придворным явиться в Кремль в 5 часов, а дамам – в 7 часов утра.
К половине седьмого утра великие княгини Елизавета и Анна, причёсанные, в парадных платьях (сшитых по утвержденному императором фасону) и в капорах, готовые сесть в карету, дожидались в гостиной.
Мимо прошествовал Павел в сопровождении Марии Фёдоровны. Завидев невесток, он гневно высказался, обращаясь к супруге:
– Вот, взгляните; опять недопустимые вещи! Это всё привычки прошлого царствования, но они никуда не годятся! – и прикрикнул на молодых княгинь, – Снимите, сударыни, ваши капоры и впредь надевайте их только в передней!
Девушки беспрекословно повиновались. Павел окинул их с ног до головы пренебрежительным взглядом и, гордо задрав нос, зашагал на выход. Мария Фёдоровна, которая теперь лебезила и заискивала перед супругом, и во всём старалась ему подражать, вдруг задержалась и с подозрением уставилась на Елизавету. Вдруг резким движением сорвала маленькие бутоны роз, которыми Лиз, в качестве броши, украсила лиф строгого платья. Будущая императрица скомкала в руке цветы и бросила их на пол, рявкнув сердито:
– Это не годится для парадных туалетов!
И придирчиво оглядела вторую сноху, но к сожалению не нашла к чему придраться. Строго стиснула губы и тяжелой поступью пошла догонять супруга.
Анна с Елизаветой шумно выдохнули и переглянулись.
– Держись, Лиз, – сказала Анна, – Это она ещё не надела корону. А что будет после?
С первыми лучами солнца заспанные придворные толпились в Кремлёвских залах, где, по причине отсутствия удобной мебели, даже негде было присесть.
Елизавета, изнывая от двухчасового стояния на ногах, обречённо присела на какой-то старый сундук.
Сквозь толпу пробирался Чарторыйский. И, увидев Лиз, понуро сидящую в парадном платье на огромном сундуке, невольно задержался:
– Елизавета Алексеевна, доброе утро.
– Хорошая шутка, Адам.
– Простите, – тут же ретировался он, – Мне очень жаль. Мы все терпим здесь такие неудобства, особенно дамы. Мужайтесь, я слышал, что уже через четверть часа процессия тронется к собору.
– Спасибо за утешительную
