я буду в восторге, если вы поможете мне с выбором вечернего платья.
– Вздор!
Александра скрипнула зубами.
– Послушайте, милорд, Розу весьма заботит ваше мнение.
– Да? Что ж, тогда я останусь и буду давать советы.
С этими словами граф уселся на ближайший стул, всем своим видом выражая ожидание. Очевидно, эта сцена была задумана изначально: он вознамерился воздвигать перед ней преграду за преградой, быть предельно неуступчивым и при этом забавлялся вовсю.
Александра повернулась к нему спиной и дала знак мадам Шарбон заняться делом. Она не пыталась игнорировать лорда Килкерна, зная, что это невозможно, но и не желала ему подыгрывать. Если ему все это казалось забавным, то ей нисколько. Ничего, она еще возьмет свое! Возможно, желание научиться хорошим манерам было с его стороны лишь шуткой – что ж, тем хуже для него. Она будет строгой учительницей, а он – всего лишь учеником.
Люсьен выносил хныканье, хихиканье, жалобы и болтовню, пока ему не показалось, что под его лопатками прорезаются крылышки. Он достаточно далеко зашел по дороге ангельского терпения. Граф вышел из лавки и достал из нагрудного кармана сигару.
Почти тотчас дверь за его спиной открылась, но он не повернулся, хорошо зная, кто это.
– Вам гораздо больше идет бургунди, чем Розе.
– Однако наденет его Роза – она ищет титулованного мужа, а не я. И потом, это дурная привычка.
– Дурная привычка? У меня их множество. Дело в сигаре?
– Если бы только в этом, милорд!
Люсьен повернулся, спрятав так и не зажженную сигару.
– Позвольте, я угадаю. Ваше жалованье все еще маловато для такой необъятной задачи, как перевоспитание повесы?
– Ошибка.
– Тогда что вам не по душе?
– Я гувернантка и не могу носить платья от мадам Шарбон.
– Но вы позволили снять с себя мерки.
– Верно. – Досада заставила Александру слегка покраснеть. – Если я надену платье от…
– Но ведь вы его наденете, не так ли? – спросил Люсьен и сделал шаг по направлению к ней.
– Послушайте, милорд, я… – Александра чуть отступила.
– Так наденете или нет?
– Разумеется, надену. У меня никогда не было такого роскошного наряда!
Очевидно, она желала выставить Люсьена негодяем, одновременно оправдав его поступок, придав ему оттенок заслуги.
Но он не нуждается в оправданиях! Ярлык негодяя – все равно что почетный титул, за ним стоят годы труда на поприще кутежа и дебоша.
– Если мой поступок отвечает вашим тайным помыслам, с вашей стороны уместнее будет благодарность, а не упреки.
– Вы не заслуживаете благодарности, милорд! – Александра вскинула подбородок движением, которое он нашел в высшей степени притягательным. – В своей ошибке вы раскаетесь сразу, как только общество увидит мой наряд.
– Ах, Александра, Александра… – тихо произнес Люсьен,
