кустами на пригорке, а перед ними опустевшее поле со следами костров войск Маниака, а дальше – крутые стены города.
Харальд долго смотрел на стены и говорит:
– В лоб его не взять.
Чудин говорит:
– Вот греки подкоп и затеяли.
– Глупое это было дело, – говорит Харальд. – В узкой дыре перебили бы греков, как крыс.
Потом он глядит на намет, скрывающий подкоп, и спрашивает:
– Войдет полсотни воинов под намет?
Феодор прикинул и отвечает:
– Если дружка на дружку лягут до верха, семьдесят войдет.
– А до ворот оттуда – шагов сто, – говорит Харальд.
– Восемьдесят пять, – отвечает Феодор.
– Глаз у тебя наметан, живописец, – говорит Харальд и задумывается.
Чудин говорит:
– Тишь какая. У нас в Киеве давно бы уже вторые петухи пропели.
– Кому здесь петь, – отвечает Феодор. – Поели петухов-то. И собак нет – не лают.
– Это хорошо, – говорит Харальд, вставая. – Будите воинов.
Вот ночь идет к концу, и рассветает.
И сарацины, несущие дозор на стене, видят, что через поле, опустевшее с уходом Маниака, движутся к воротам города несколько человек в белых похоронных балахонах и несут на плечах гроб. И еще видят они, что за гробом везут повозку, груженную тремя большими мешками, а к повозке привязан козел.
Теперь надо сказать, что эти люди, хоть и одеты были по-сарацински, были варяги, и среди них были Харальд, одноглазый Ульв и Феодор-живописец.
Вот перед ними в землю вонзается стрела, и со стены им кричат:
– Кто вы и зачем пришли?
Тогда Феодор, который шел впереди, поправил чалму и тоже кричит:
– Велик Аллах!
– Нет бога, кроме Аллаха, – отвечают со стены. – Что вы за люди?
– Мы люди господина нашего Абу-али-ибн-Фарадж-Абдуллы, – говорит Феодор, – мир его праху, и горе нам, несчастным!
– Что вам нужно? – спрашивают со стены.
– Господин наш родом из Сиракуз и завещал похоронить его на родине по обряду предков. А где теперь найдешь в Сицилии хоть одну уцелевшую мечеть и живого муллу? – говорит Феодор.
Сарацины ушли и привели старшего над ними. Тот пришел и говорит:
– Не видели вы войска вблизи города?
– Оно стоит в двух стадиях отсюда, – отвечает Феодор. – Неверные схватили нас, но сжалились во имя Аллаха. Неужели вы не сжалитесь, добрые люди, над безутешными рабами господина нашего Абу-али-ибн-Фарадж?..
– Помолчи, – говорят со стены и стали совещаться.
Тогда Феодор говорит:
– Мы не с пустыми руками пришли – дадим вам три мешка муки и козла.
Тут сарацины поглядели на повозку, и совещание у них пошло намного живее, а потом старший говорит:
– Хорошо, мы пустим вас во имя Аллаха, но обратно не выпустим.
