и восклицает: «Смотри!» Она смотрит и видит очень высокие дома, множество высоченных домов… «Это же вавилонские башни!» – восклицает ее потрясенный супруг.
В декабре 1930 года он отправляется с лекционным турне в Лондон, на этот раз один. Там, на семинаре лондонских еврейских писателей, он знакомится со студенткой из Эрец Исраэль по имени Хая Пикгольц, которая изучает в лондонском университете философию и английский язык. Потом она станет учительницей английского в Тель-Авиве. После того, как ее имя всплыло не так давно в среде биографов Хаима Нахмана Бялика, одна из ее знакомых сочла нужным рассказать о том, какой она ее увидела. По ее словам, Хая одевалась старомодно, в темные платья с воротничками и в шляпу с полями. Не это ли задело некие струны в душе тоскующего по уходящему прошлому великого поэта?
Перед самой смертью, находясь уже в доме престарелых, Хая Пикгольц передала исследователям творчества Бялика пачку его писем.
«Милая,
ни вчера, ни сегодня я не слышал твоего голоса и не видел тебя, и мое сердце стремится к тебе. Если бы ты знала, как лечат прикосновения твоих пальцев мое сердце, и как оживляет твоя близость мое тело. Каждый поцелуй, который ты оставила на моем лице и на моих руках, были как крепость для моей души. Но я только сейчас узнаю, до какой степени ты была сладка и дорога мне в те немногие дни, когда ты была мне близка. Как дочь? Как сестра? Как невеста? В моей любви к тебе есть этот треугольник целиком. Для меня драгоценна каждая минута, которую ты в своем милосердии разделила со мной… Никогда не иссякнет память об этих минутах, и не исчезнет их аромат из моего сердца… Когда я думаю о тебе – моя душа спрашивает: что случилось со мной, что я так потянулся к тебе? Ведь я уже многие годы был укрыт мантией отшельничества, и мой дух и разум не тянулись к женщине. Но в твоем лице мне раскрылось что-то, что потрясло мою душу до самых основ и заполнило ее милосердием до края. И я все еще не знаю, что это было и в чем корень этого? Любовь, которая не пришла? Тайные страдания души?.. Я целую все кончики твоих пальцев. Твой Бялик».
Возможно, ему показалось, что он наконец нашел ту, кому можно переадресовать одно свое невероятно личное, отчаянное, трогательное стихотворение, когда-то обращенное к другой, той, что ушла от него безвозвратно… Ведь не случайна перекличка строк из письма к Хае Пикгольц: «Как дочь? Как сестра? Как невеста?» – и второй строчки из этого стихотворения, написанного им в 1905 году, в разгаре его романа с Эстер:
Крыльями меня накроешь,
станешь матерью, сестрою,
и отвергнутым молитвам
ты пристанище раскроешь.
В час заката, состраданья
поделюсь с тобой секретом:
я не знаю – где же юность
в мире этом?
Расскажу еще я тайну:
сердце бедное в печали.
Я не знаю – что любовь,
обозначает?
Вот
