прохладу вод!Я мальчик, вечер наступил,
Стучится кровь в висок,
Как будто птица в небесах,
И Божий мир высок,
Над миром – звездный свод.
В шестнадцатилетнем возрасте он начал публиковать стихи в журнале «А-Шилоах». Вскоре он был призван в австрийскую армию. Вернувшись с фронта во Львов, он чудом, вместе с семьей, спасся от еврейского погрома. В 1920 году он переехал в Варшаву, затем был вынужден бежать в Берлин – по следам публикаций в издаваемом им журнале «Альбатрос» его обвинили в «оскорблении христианской религии».
В 1923 году Ури Цви Гринберг репатриируется в Эрец Исраэль и, присоединившись вначале к рабочему движению, начинает сотрудничать с газетой «Давар».
Главное в его творчестве – это искренность и неугасимый огонь души, исключающий любые компромиссы. Главное – диалог со Всевышним на равных:
Из цикла «Бог-Кузнец»:
1.
Как осколки пророчества, дни мои раскалены,
И меж ними тело мое, как брусок металла,
И стоит надо мною мой Бог-кузнец, и молотом бьет,
И раскрыто ему все, что время на мне начертало,
И обузданный пламень искры секунд отдает.
Мне начертан сей путь, и до вечера я под судом,
Но когда я вернусь и избитое тело брошу на ложе,
Как открытою раною, заговорю я устами,
И нагим обращусь я к Богу: посмотри, ты измучен трудом,
Так давай отдохнем – мы оба устали.
2.
Будто женщина, знающая, что я околдован ею,
Бог с усмешкой предложит: «Попробуй сбежать!»
Только мне не удастся сбежать.
Я в отчаянном гневе сбегал безоглядно,
И как уголь шипящий, была моя клятва:
«Не хочу Его видеть вовек!»
Я к Нему возвращаюсь,
В Его двери стучусь со всех сил,
Как отчаявшийся влюбленный,
Что посланье любви получил.
3.
Боясь отыскать Его, я с фонарем
В такие глубины сознанья забрел,
Но вот – все цвета Его царства горят,
А я – как шахтер, обнаруживший клад.
Я счастлив, что столько простора во мне,
Что есть небеса, и созвездия в ряд,
И глаз Его – отсвет луны в глубине.
4.
Вначале отчаянье было безбрежным:
Хоть мной побежден – но в руках меня держит,
Как первоматерию, Бог.
И вот выпадает мне срок
Внимать Ему, волю забывши свою,
Стать только лишь глиной в огромных руках.
Пронизанный Светом, стою перед Ним,
И вижу Его проявлений огни
На этом краю.
5.
Всех родных мне душой и по крови родных —
Время спрятало их.
И уже не прижаться к родимой руке,
Не заплакать в тоске.
И смертельным ознобом в крови отдает
Очищенье мое.
И тогда
