и несчастные пассажиры, не верившие в то, что все для них вот-вот благополучно закончится, боялись произнести вслух даже одно слово. И только после того, как солдаты перешли с их парохода на катер и вернулись на берег, писатели и их семьи смогли с облегчением выдохнуть…
Приключения продолжились. В Турции им долго не давали сойти на берег, подозревая, что они могут быть коммунистами и русскими шпионами, поскольку других из СССР не выпускали. Писатели обратились в организацию, занимавшуюся в Турции репатриацией в Эрец Исраэль, и наконец-то попали к своим – их приняли на берегу, накормили и оформили документы для въезда в Палестину – для тех из них, кому они были нужны…
У Бялика же были другие планы. Он попрощался со своими друзьями-писателями и их семьями, с братом и его семьей, которые отплывали в Эрец Исраэль. А они с Маней направили свои стопы в сторону Берлина.
Во-первых, им с женой обоим не мешало подлечиться. А во-вторых, его ждало в Европе множество дел, связанных с его издательской деятельностью.
Он возродил в Берлине закрытую прежде в Одессе советской властью «Морию». Вдобавок к этому, он основал еще одно издательство под названием «Двир».
Он пробыл в Берлине три года. К его пятидесятилетию в 1923 году вышло полное собрание его сочинений – прекрасно изданный, тиражом в 3200 экземпляров, четырехтомник – поэзия, переводы, художественная проза, статьи и эссе.
Он заработал на этом четырехтомнике двадцать тысяч долларов. Вот теперь можно было наконец репатриироваться в Святую Землю и строить в ней свой дом!
…Бялик с Маней сошли на берег в Александрии. Пароход направлялся дальше в Яффо, но ему и подумать было страшно о том, что его там ждет. Он с ужасом вспоминал встречу, устроенную ему на яффской пристани в 1909 году.
Но земля полнится слухами. Когда они прибыли на поезде из Александрии в Лод, вся платформа была запружена толпой встречающих, несмотря на ранний утренний час. Дальше – местный поезд из Лода в Тель-Авив, еще более многолюдная встреча на вокзале, торжественное рукопожатие с мэром Дизенгофом…
Для начала их поселили в отеле на углу улиц Герцль и Лилиенблюм. Уже через неделю Бялик купил участок на краю новой, только что проложенной тель-авивской улицы. На тут же проведенной торжественной церемонии эта улица сразу получила его имя.
Его путь сюда оказался непрямым и нелегким. Но вот наконец он стоит рядом со строительной площадкой и разговаривает с архитектором, и советуется с прорабом, и лично следит за каждой деталью в процессе возведения своего собственного дома в Эрец Исраэль…
[…] – Мы соперники Рока,
Род последний для рабства и первый для радостной воли!
Мы разбили ярем, и судьбу мятежом побороли;
Мы о небе мечтали – но небо ничтожно и мало;
И ушли мы сюда, и пустыня нам матерью стала.
На вершинах
