всем есть новое, а сама питалась вчерашним и позавчерашним.
Не думаю, что она любила порченое; просто ей жилось спокойнее, когда дома имелся запас еды по крайней мере на 2 дня.)
Денис Артемьевич Владимиров тоже очень любил поесть.
Не «есть», а «поесть»; знающие толк в еде меня поймут.
Лозунг «надо есть, чтобы жить – а не жить, чтобы есть», всегда был уделом плебеев… даром, что выдвинул его, кажется, Сократ.
Жить под ним могут лишь люди, никогда не едавшие ничего слаще морковки.
(Сам я всю жизнь жил, чтобы есть.
Хорошая еда составляла для меня и одну из главных радостей жизни и ее смысл.
Даже сейчас я предпочту умереть, нежели есть макароны или пельмени из бычьих гениталий.)
В этом отношении Денис Артемьевич – узнанный достаточно близко уже в зрелом возрасте – оказался моим братом по духу, равного которому я встречал, пожалуй, лишь в Игоре Николаевиче Максимове, неистощимом при поиске гастрономических наслаждений.
Причем Владимиров не был простым гурманом, он виделся мне эпикурейцем.
Если благородное греческое слово применимо к обычному советскому человеку времен, когда даже в Ленинграде не всегда удавалось найти настоящий торт «пралине».
6
Я не знаю в точности, как складывалась студенческая судьба Дениса Владимирова.
Мама говорила, что он был старше (при советской борьбе с тунеядством, в отличие от нынешних времен, каждый год возраста среди студентов оказывался видимым), уходил в академический отпуск по состоянию здоровья (последствия пережитой блокады дали о себе знать!), затем восстановился на их курс.
В те годы я не сильно интересовался подробностями, но позже узнал, что сначала он учился на философском факультете ЛГУ, а уже потом перешел на математико-механический. Этот факт меня не удивляет; умный человек может быть кем угодно – даже историком – но вершина ума все-таки есть математика.
Денис Артемьевич Владимиров сейчас кажется мне самым умным из всех моих знакомых, хотя порой и прикрывался показной небрежностью высказываний. Об уме его говорит тот факт, что моя мама, умнейшая из умнейших, дружила с ним всю жизнь: со студенческих времен, а потом заочно-дистанционно, до самой его кончины.
А на матмехе Денис Владимиров был не просто другом, но человеком, с которым мама могла посоветоваться по любому вопросу.
На курсе девушек имелось достаточно, многие дружили. Всю жизнь оставались подругами моя мама, Елена Александровна Быкова (впоследствии Максимова), Таисия Арефьевна Тушкина (замуж не вышедшая) и Галина Павловна Матвиевская, сохранившая свою «дев. фам.» по причине ученой известности.
(Последняя известна всему миру как специалист по истории математики, доктор наук и член-корреспондент Академии наук.
С ее дочерью Инной – ныне доцентом Оренбургского государственного университета
