ничего не оставалось как покинуть родной город Ровно, где все напоминало о любимом, и уехать в Ленинград. Она рассказывала эту историю клиентам так часто, что и сама в нее почти поверила. Со многими такое случается.
В северной столице дела её пошли неплохо – она схватила разговорный финский и прилично немецкого. Снимала квартирку в Купчино напополам с фарцовщиком Мариком и уже начала откладывать кое-какие деньги, как пришла беда. Беда прилетела от товарки по цеху Лели, с которой у Грустной случился конфликт. Два цыганёнка подстерегли Галю у подъезда и сильно избили кусками арматуры. После больницы Грустная вернулась на полгода в Ровно и, отлежавшись, рванула в Москву. Однако ж пристроиться в послеолимпийской Москве оказалось почти невозможно. Путаны со всех областей и республик Союза, наслушавшись о заработках времён Олимпиады, кинулись в столицу. Найти свою нишу в этом муравейнике честной проститутке было архитяжко. А вот для швейцаров и вышибал наступило золотое времечко. За проход в отель или валютный бар путаны легко давали десятку и уже ходили слухи, что Максимычу из гостиницы «Белград» после смены проломили голову и забрали аж 400 рублей! Эту историю охотно муссировали официанты – традиционные ненавистники швейцаров. Как бы то ни было, Галя смогла снять комнату и пыталась работать в недавно открывшейся гостинице «Космос», без особого, впрочем, успеха. Именно в «Космосе», от свердловской проститутки Буньковой, дочери крупного уральского партаппаратчика, она узнала о партии западных немцев, командированных на Урал.
– Ну, а что ты сострижёшь с монтажников конвейера?, – поделилась скепсисом Грустная, – ведь там одни работяги!
– Зато здесь ты, бля, с дипломатами в брызгах шампанского!, – закатив глаза заржала на весь бар полусумасшедшая Буня, – а вчерашний бетонщик Зоран из братской Югославии??
– Тихо, сучка, не блажи! Скажи лучше – где я там жить буду?
– Найдем. Мне ж тоже домой нельзя – папа сразу в дурку положит.
Через пару дней, зябко поёживаясь и пряча носы в меховые воротнички модных коротких курточек, подруги спускались по трапу прямо под неоновые буквы «Аэропорт Кольцово».
Свердловск закрытый город
– Слушай! А давай мы тебя острижем наголо! А бриться перестанешь и отпустишь щетину. Очень интересно и романтично получится!
Голова Мартина покоится на коленях Гали – она перебирает его редкие волосы
– Sei nicht albern, – бормочет Рюб, но идея ему нравится. Ещё больше ему нравится, что Галю заботит его внешность. В разные периоды Мартин перепробовал всё – он мыл свою редкую белесую шевелюру специальными шампунями, призванными добавить объём, пытался подкрашивать, и даже втирал какую-то австралийскую мазь, но в конце концов плюнул и стал носить кепку а-ля Брайан Джонсон –
