выводы. Например, постоянными величинами будут функции (или описанные нами элементы), переменными – действующие лица. Только количество функций будет в обеих моделях меньше, чем в пропповской, количество же персонажей, наоборот, не ограничено.
В. Я. Проппом выстроена одна модель. Она предстает как жанровая и сюжетная одновременно (заключает в себе сюжет, присущий одному жанру, – волшебной сказке). Мы столкнулись с ситуацией более сложной.
Структура сюжета о Христе и Антихристе сама по себе является моделью. Ее основные характеристики состоят в том, что она архетипическая, генетически исходная254.
К ней восходит целый ряд литературных моделей, например, как мы могли убедиться, модели жанровых разновидностей жития. В данной главе мы рассмотрели только две разновидности и, соответственно, выстроили две модели: модель преподобнического жития и полную модель жанра жития-мартирия.
В работе В. Я. Проппа сюжетный, жанровый и типологический ряды совпадают. В нашем случае – нет. Жития подразделяются на сюжетно-жанровые разновидности, образуя смежные типологические ряды. Кроме того, в один типологический ряд неожиданно попадают разные по жанру и отстоящие друг от друга почти на тысячелетие произведения – средневековое «житие» и современный «рассказ». Эти разножанровые произведения объединены общим сюжетом. В целом выявленную типологию следует назвать сюжетной, межжанровой.
Закономерно, что В. Я. Пропп не стал включать в типологический ряд все тексты. Повторим уже цитированное: «На первый взгляд кажется, что необходимо привлечь весь существующий материал. На самом деле в этом нет необходимости. Так как мы изучаем сказки по функциям действующих лиц, то привлечение материала может быть приостановлено в тот момент, когда обнаружится, что новые сказки не дают никаких новых функций»255. В нашем же случае необходимо рассмотреть все тексты, потому что задача состоит не в том, чтобы выстроить модель (она уже выстроена), а в том, чтобы при помощи ее декодировать смыслы текстов, попадающих в типологический ряд. Это задача будущего исследования. А потому типологию, представленную нами в данной работе, следует назвать также частичной, неполной. Типологические ряды только намечены. Однако, забегая вперед, скажем, что в русской литературе есть единый сюжет, который проходит через весь тысячелетний путь ее развития. Он восходит к архетипическому сюжету о Христе и Антихристе. Построение полной типологии означало бы описание исчерпывающего количества текстов типологического ряда, то есть описание тысячелетней истории русской литературы на предложенных структурно-типологических принципах. (О некоторых произведениях, дополняющих типологический ряд, см. в последующих главах.)
«Метод Проппа» в связи с проблемой объяснения генезиса сюжетной модели волшебной сказки потребовал выхода из рамок одной научной
В. Я. Пропп, отвечая К. Леви-Стросу, писал о своем исследовании: «Полученная схема [волшебной сказки] – не архетип, не реконструкция какой-то единственной никогда не существовавшей сказки <…> а нечто совершенно другое, это единая композиционная схема, лежащая в основе волшебных сказок» (Пропп В. Я. Структурное и историческое изучение волшебной сказки // Пропп В. Поэтика фольклора : собр. трудов. М., 1998. С. 219). «Композиционную схему» В. Я. Пропп именует также моделью. (См.: Там же. С. 222).
Пропп В. Я. Морфология сказки. С. 27.
