дух эпохи.) Сюжеты, реализовавшиеся в русской литературе ХIХ–ХХ веков, возникли тогда, когда не было не только новой литературы, но даже письменности на Руси, более того – не было самой Руси. Если бы данные положения были сформулированы в начале работы, они, без сомнения, показались бы весьма сомнительными. Современное гуманитарное сознание не всегда готово к буквальному восприятию такого рода тезисов. (Это мы хорошо знаем по опыту.) Хочется надеяться, что представленный материал делает их доказательными.
И еще одно следствие из всего сказанного: изучение начального этапа развития русской литературы (ХI–ХVII веков) является предпосылкой и совершенно необходимой основой изучения литературы ХVIII–ХХI веков. Принцип историзма – неотменимая составляющая научного подхода. Выясняется, что можно всю научную жизнь посвятить изучению какого-либо периода или творчества классика нового времени и оказаться вне понимания изучаемого предмета только потому, что ты не знаком с архетипическим основанием культуры нового времени.
Глава 2
«Воинская повесть» и «житие»: к проблеме межжанровой типологии
2.1. Проблема реализации структуры «жития-мартирия» вне жанра
В предыдущей главе мы, в частности, описали структуру мученического жития. В полном виде она представляет собой достаточно сложное образование уже потому, что содержит два развернутых жизнеописания героев-антагонистов, мученика и мучителя – святого и его убийцы. Мы заявили тезис о реализации этой структуры вне жанра / в других жанрах. Настоящая глава посвящена рассмотрению проблемы такого феномена, как функционирование сюжетно-типологической модели, аналогичной модели «мученического» жития, в «воинской повести».
Мученический конфликт – прежде всего отражение реального, исторического конфликта. Если возникает угроза жизни христианина, а затем происходит казнь, убийство, гибель его в бою или в результате преступления, то все данные ситуации могут быть описаны по модели мученического конфликта. Достаточно часто начинают встречаться подобные описания в древнерусской литературе с эпохи татаро-монгольского нашествия. Примером могут служить летописные сообщения о гибели в феврале 1238 года членов семьи великого князя Юрия Всеволодовича и других жителей города Владимира в церкви Богородицы во время нападения татар. «И тако [запершись в церкви] огнем безъ милости запалени быша. И помолися боголюбивый епископъ Митрофанъ, глаголя: “Господи Боже силъ, Светодавче <…> простри руку свою невидимо и приими в миръ душа рабъ своихъ”, и тако скончашася»259 (Лаврентьевская летопись) (здесь и далее курсив в цитатах наш. – В. В.). Ср. вариант сообщения Тверской летописи о тех же событиях: «А татарове <…> у церкви двери изсекше, и много древиа наволочиша, и около церкви обволочивше древиемъ, и тако запалиша. И вси сущии тамо издъхошася, и тако предаша душа своа въ руце Господеви»260.
Более
Летописные повести о монголо-татарском нашествии // ПЛДР. ХIII век. М., 1981. С. 138.
Там же. С. 166.
