уровня концепций оппонентов А. Немзер переходит, таким образом, к осмыслению типов мышления, к стратегиям. Наличие мифов и легкость их восприятия современником, по мнению критика, – результат той пустоты, которая явилась следствием разрушения советских идеологических мифов, разрыва между минувшим и настоящим веком.
В аналитически ориентированной работе 1993 года («Двойной портрет на фоне заката»229) категория времени, истории мыслится иначе. Теперь А. Немзер отталкивается от текста, в котором отразилось мироощущение, ощущение времени конкретного автора (Т. Кибирова, А. Слаповского). «История» мыслится как синоним реальности современника, противопоставленной пространству мифов, в котором долгое время существовал советский человек230. Разрыв с историей теперь сопряжен с такими угадываемыми Немзером ощущениями, как тревога и чувство вины, конца – категориями экзистенциальными. В статье 1998 года («В каком году – рассчитывай…») они станут преобладающими. Если в 1993 история как настоящее бытие мыслилась в качестве временно потерянной нормы, возвращение к которой жизненно важно, то в 1998 ее существование мыслится относительным231. Важно, что из потока литературы А. Немзером вычленяются тексты, общий мотив которых – бегство от современности.
В названных работах А. Немзер совершает путь от «чистых» в своей потенциальной контрастности (включенности в оппозицию) категорий к более сложным проявлениям общественного сознания, экзистенциальным, сопряженным с ситуацией бытийной неустойчивости, пограничности. Если в первых двух статьях носителями отклонений оказывались либо конкретные люди, либо определенная часть общества, к которой критик себя и проницательного читателя не относил, то теперь исследуются всеобщие ментальные черты (неслучайно увеличение количества местоимений «наши», «мы»). Экзистенциально ориентированные статьи публикуются А. Немзером в журнале «Знамя», а первые две в «Новом мире». Это неслучайно: «Знамя» – журнал, более ориентированный на осмысление постмодернизма и проявлений постмодернистского мироощущения. А наблюдаемое А. Немзером состояние современника близко именно постмодернистскому мироощущению.
К. Степанян – критик, меняющий не стратегии, а ракурс видения выбранного объекта. Объединяет три статьи К. Степаняна («Реализм как заключительная стадия постмодернизма» (1992), «Назову себя цвайшпацирен?» (1993), «Кризис слова на пороге свободы» (1999)), опубликованные в «Знамени», внимание к постмодернизму, постмодернистскому мировосприятию. Критик последовательно повторяет в статьях признаки постмодернистского восприятия мира, трижды повторяет мысль о том, что «многие из нас именно постмодернисты», доказывает мысль о том, что постмодернистское сознание не способно справиться с ролью открытия реальности, а его преодоление, трансформация его проявлений может быть продуктивна. Такую трансформацию К. Степанян наблюдает в русской прозе, которую объединяет под названием
Знамя. 1993. № 12.
Так, творчество Кибирова и Слаповского, по мнению А. Немзера, «это попытки вернуться в историю из сумрачного леса, где оказались, увы, не только те, кто подобно поэту и прозаику ныне достигли средины странствия земного» (см.: Немзер А. Двойной портрет на фоне заката. С. 192).
В статье «Торжествует связь времен. Но связь-то предполагает два опорных пункта: прошлое и настоящее. Когда второй пункт отсутствует, надо искать какое-то другое слово», «и все же, вспоминая лучшую прозу последних лет, мы в гораздо большей мере ощущаем ее обусловленность современностью, чем прямую на современность направленность» (см.: Немзер А. В каком году – рассчитывай (заметки к вечному сюжету «Литература и современность»): [Электронный ресурс] // Знамя. 1998. № 5. URL: http://magazines.russ.ru/znamia/1998/ 5/nemzer.html (дата обращения: 15.09.2009)).
