была ошибка, – понуро молвил молодой человек, – и больше ничего. Этой ошибке я обязан своим пленением людьми вашего отца. И этой же ошибке я обязан встрече с вами. Поэтому я не знаю, радоваться ли мне тому, что я знаю Заграссана Неубиенного или же огорчаться. Как бы то ни было, мне не хотелось бы быть с ним ближе, чем тогда или сейчас, когда он связан.
– Ты был с «лешими», да? – не унималась юная царственная особа. В оленьих глазах южного красавчика сквозила некая необъяснимая печаль. – Скажи мне. Это ничего не изменит. Я знала, что ты преступник, когда вступилась за тебя и освободила. Мне не страшно услышать правду. К тому же из настоящего головореза выйдет куда лучший учитель по фехтованию, – глупо рассмеялась она.
– Да, я водился с «лешими», – подтвердил парень. – Но не стал одним из них. Они практикуют какие-то тёмные искусства, как Иные. И принимают в свои ряды только тех, чьи руки пролили человеческую кровь. Однажды я вместе с ними участвовал в налёте на деревню Большие шишки. До того мы просто кочевали по лесу, и я считал их безобидными ребятами. Но там, в деревне, всё было по-другому.
В голос Энифера острой иглой впилась какая-то приглушённая тоска. Ему не хотелось об этом говорить. Ему даже не хотелось об этом вспоминать. Но воспоминания – это единственное, что остаётся с каждым из нас. Это единственное, чем человек по-настоящему владеет. От них невозможно избавиться, даже если очень сильно этого хочешь, разве что впасть в беспамятство.
– «Лешие» разоряли деревню, убивали мужчин и детей, насиловали женщин, – продолжил молодой человек. – Но я слишком сильно опешил от увиденного, чтобы участвовать в этом. Неубиенный сказал, что моё время пришло, что я должен убить своего первого противника и взять силой свою первую женщину. Я ответил, что не пойду против своей совести.
Заграссан громко хохотал своим скрипучим смехом. «Какой ещё совести? – спрашивал он. – Тебе стоит избавиться от этих глупостей! Или ты думаешь, что это совесть кормила тебе всё то время, пока ты с нами? Посмотри, что происходит с людьми, у которых есть совесть, – он показал рукой на мужчину, выбегающего из охваченного пламенем сруба, – и на тех, у кого её нет, – он улыбнулся одному из своих подельников, загнувшему женщину прямо посреди улицы. – И как ты думаешь, кому из них лучше?»
Приведённые доводы не убедили молодого человека. Не повлияли и насмешки. Тогда предводитель «леших» решил помочь ему в осуществлении обряда инициации силой. Он заявил, что этой ночью Энифер таки изнасилует какую-нибудь деревенскую бабу, даже если ему собственноручно придётся загонять его член промеж её ног.
«Мы северяне, – кричал юноша, пока с него пытались содрать одежду, – мы не берём женщин силой. Это неправильно! И это против традиций!» Его отец, вероятнее всего изнасиловал его мать. Или она просто не сопротивлялась, потому что была южанкой. Там женщины привыкли к такому
