рыжеволосой лесной красавицы так и стояло перед ним. А улыбчивые зелёные глаза, прекрасные как сама Благословенная пуща, глядели на него с укором. Ты сам пришёл к нам, говорила тогда ему Элисса. А ещё говорила, что люди ему не поверят. Хм, тоже мне ведьма – не смогла предсказать, чем всё закончится.
Видно, Элисса, жившая вдали от людей и общавшаяся более с птицами и животными, нежели с ними, плохо знала, что такое человек в полном смысле этого слова. А может, она судила всех по себе, кто знает? Это худшая из ошибок, которую мы допускаем, пытаясь понять, как мыслит кто-то другой. Как часто нам и в голову не придёт то, что для кого-то – в порядке вещей.
– Постойте! – бросился Медведь к деревенскому старосте. – Вы должны остановить это! Я говорю о том, что видел. Но это же не значит, что всё так и было на самом деле. Я был пьян. Мало ли что могло привидеться пьяному человеку? Ведьма она или нет – мы не можем просто так сжигать всякого, кого считаем плохим.
– Ты слышал, что сказал небесный отец? – равнодушно отвернувшись от Эвальда, молвил уважаемый человек. – Он велел избавить лес от нечисти, ибо проклятье богов падёт на всех, кто ведал о грехе и не взялся искоренить его. Ты сам свидетельствовал против этой девчонки. Так к чему всё то, что ты говоришь сейчас?
– Я же не думал, что вы решите сжечь её! – взбеленился Эвальд. – Убивать других – тоже преступление, которое влечёт за собой гнев богов. Так или иначе – деревня будет проклята.
– Наши боги не любят нечисть, – поучительно прогнусавил небесный отец. – Но они любят тех, кто борется с нею. Или ты думаешь, что если мы не можем, как Светочи, пролить на Благословенную пущу звёздный огонь, то нам недостанет земного пламени выкурить нечисть из её логова? Или лесная ведьма околдовала и тебя, что ты защищаешь её? Хочешь пойти против всех этих людей?
Медведь взглянул на ощетинившуюся вилами, дубинками и злобными окриками толпу. Нет, ему не хотелось идти против этих людей. А впрочем, это уже не были люди. Это был какой-то жуткий клыкастый, утыканный шипами монстр. И он бесновался в ожидании своей кровавой добычи. Эвальду стало страшно – и за себя, и за Элиссу.
– И не забывай, все знают, что ты тоже ходишь в Благословенную пущу и всегда возвращаешься оттуда, – полушёпотом произнёс староста. – Будешь защищать лесную ведьму – и тебя тоже сочтут древопоклонником, якшающимся с лесной нечистью. А когда ты был последний раз в молельне, чтобы доказать, что это не так?
Багровое солнце тяжело и медленно падало вниз, к горизонту. Его прощальные лучи кровью окрасили предвечерний лес. Оно словно предвещало беду и смерть и всё хотело утонуть в далёкой сизой листве, чтобы не видеть этого. А чащоба шумела. И листья, похожие в этом тревожном свете на дрожащие капли крови, шептались с ветром: «Грядут ужасы… грядёт смерть…»
Толпа ринулась в лес. Теперь её уже ничто не остановит. Но он, Эвальд, ещё может, по крайней мере, предупредить
