навсегда распрощаться с Эвальдом Медведем, грубым деревенским браконьером, в которого она, вопреки всякой логике умудрилась… влюбиться?
Наверное, так Элисса поясняла себе то, что начало твориться с нею с той ночи, когда подвыпивший верзила протянул руку к лифу её платья. Тогда в ней что-то перевернулось. Она поняла, что может быть любима и желанна. Ну, по крайней мере, желанна. Все в близлежащей деревне считали её лесной ведьмой. Люди смотрели на неё с любопытством и опаской. Во взгляде же Эвальда помимо этого она увидала… похоть?
С этого момента для неё всё изменилось. Она то и дело возвращалась мыслями к той ночи, когда они повстречались под старым раскидистым дубом у её дома. Он был пьян и напуган. Но он хотел её. И, видно, он пробудил её человеческую половину. Всё-таки она девушка, хоть и полунечисть, а не какой-нибудь очередной безвольный и бесчувственный куст.
Для Медведя тогда всё тоже очень сильно изменилось. Не успел он толком отойти от вчерашней попойки, как местный болтун Костик уже поспешил осведомиться у браконьера, какая же на ощупь грудь «рыжеволосой лесной ведьмы». Бездна бы его забрала! Эвальд уже успел позабыть о своём вчерашнем приключении и думал, что это дурной сон. И разговор, во время которого залихватски обещал проверить, сколько же «титек» у этой самой «рыжеволосой лесной ведьмы», он считал частью того же сна.
«Отвали!» – просто пробуравил браконьер с бодуна этому маленькому тощему человечку и пошёл прочь. Но иногда от своих слов, хотя это не более чем выдох со звуком, так просто не сбежать.
«Так ты её не трогал, да? – съехидничал Костик, – А как похвалялся! Мол, что это за мужик, который бабе под юбку залезть не может. Вот сам и не смог».
«А тебе-то какое дело?» – промычал Медведь. Он понимал, что это мелкое ничтожество переходит границы, раз так дерзит ему, но не мог даже сосредоточить на нём сой расплывающийся взгляд, не говоря уже о том, чтобы как следует съездить по наглой морде.
«Что, испугался?» – вполне предсказуемо бросил ему в спину карлик. Конечно, можно отколотить Костика, чтобы заткнулся и чтобы больше ему уже никогда неповадно было открывать свой рот. Но тогда он начнёт рассказывать об этом другим. И уважение, годами зарабатываемое Медведем в кулачных боях, походах в Запретный лес и попойках, сойдёт на нет.
Тогда-то Эвальд и встал перед выбором: он или рыжеволосая лесная ведьма. Естественно это или бесчеловечно, но Медведь решил поступить так, как большинство людей поступает, оказавшись перед таким выбором.
«А может, и испугался, так что? Может, она и есть лесная ведьма?» – ответил он с вызовом тощему. На этом, думал браконьер, всё и закончится. Но нет. Костик со своим паническим страхом перед лесной нечистью пошёл куда дальше. Он добрался до деревенского старосты. А тот созвал собрание местных жителей. И теперь, стоя перед всей этой толпой, Медведь не мог позволить себе отрицать
