пышногрудую Саманту Фокс. На классную вечеринку по случаю 8 Марта, устроенную с разрешения завуча в подростковом клубе, он принёс второй альбом Modern Talking. Это вызвало дикий восторг в кругу танцующих. Бывшая соседка по парте не отходила от Игоря весь вечер, что явно его стесняло. В мыслях он давно уже воспарил над мелочной «неразвитой» средой своих недавних одноклассников.
Я не пытался спасти нашу дружбу. Это было бессмысленно. Последние полтора школьных года я провёл в тотальном одиночестве. Я начал писать стихи. Анжела не подозревала, что я увлёкся сочинительством. Она считала, что я вновь обратился к рисованию и на моё шестнадцатилетие подарила мне набор масляных красок и этюдник. До этих подарков я даже не дотронулся. Я был целиком поглощён литературой. Книги Бунина, Багрицкого, Пастернака я брал с собой в школу. По вечерам я писал, иногда в одиночку бродил по тёмным купчинским улицам. Окраинные ландшафты, продуваемые пронзительными ветрами, блочные высотные дома вдоль скоростных дорог, грохочущие трамваи – всё это подтверждало мою причастность к некой тайной вселенской драме, в центре которой томилась моя брошенная всеми душа. Мои стихи тех лет были насыщены апокалиптическими предчувствиями. Я полностью замкнулся в своём мире. На улице я старался избегать встреч с одноклассниками и учителями, пару раз не реагировал на дверные звонки Игоря.
Наконец в воскресном выпуске районной газеты напечатали мои стихи. Журналист, ответственный за работу с письмами читателей, отобрал из моей увесистой рукописи два безобидных пейзажных стихотворения. Он откорректировал некоторые эпитеты и удалил два четверостишия из второго стихотворения, придав, по его словам, компактность и лёгкость всей публикации. Утром я пришёл на политинформацию и, как ни в чём не бывало, сел за свою парту. Моё появление в аудитории сопровождалось недоумевающим взглядом классного руководителя. Роза Васильевна посмотрела на меня так, как будто я совершил мелкую кражу, о чём сообщили во вчерашней газете.
Розе Васильевне моё творчество не давало покоя и тогда, когда в районной многотиражке начали появляться мои первые заметки и небольшие статьи. Она останавливала меня в школьном коридоре и задавала следующие вопросы: «Ты уверен, что решить проблему можно теми средствами, которые ты предлагаешь? По-моему, это несерьёзно. Я бы это не опубликовала». Или: «Ты пишешь так, будто всё давно знаешь. Это обманчивое состояние. Хорошенько подумай, тем ли делом ты занимаешься?»
Одноклассники тоже посматривали на меня с недоверием. Хихикали, косясь в мою сторону, обычно угрюмые личности из параллельных классов. Игорь отнёсся к моим публикациям с пониманием и даже попросил на память несколько экземпляров газет со стихами. Он всегда считал себя прогрессивно мыслящим и счёл ниже своего достоинства делать резкие выпады в адрес хорошего коллеги, которого «занесло не в ту сторону».
Я продолжал сотрудничать с районной газетой. Журналистика
