и мне никогда не вернуть ему чертовы пятьсот баксов. Это меня злило. Всегда найдется мелочь, которая будет сводить тебя с ума.
Дверной звонок и телефон проснулись одновременно. Зная, что звонок в дверь означает только то, что кто-то вошел в крошечную приемную, я снял трубку.
– Мистер Марлоу? На проводе мистер Эндикотт. Минутку.
– Это Сьюэлл Эндикотт, – повторил знакомый голос. Будто не знает, что секретарша уже отбарабанила его имя.
– Доброе утро, мистер Эндикотт.
– Рад, что вы на свободе. Ваша идея пустить дело на самотек оказалась неплоха.
– Какая, к черту, идея! Скажите лучше, ослиное упрямство.
– Надеюсь, больше вас не тронут. Однако, если потребуется помощь, обращайтесь.
– С чего бы? Терри мертв. Правосудию придется попотеть, доказывая, что мы встречались и я знал о преступлении. Заодно пусть попробуют доказать вину Терри. Как и то, что он сбежал с места преступления.
Адвокат откашлялся.
– Вам, наверное, не сказали, – начал он осторожно, – но он оставил исчерпывающее признание.
– Мне сказали, мистер Эндикотт. Вот вы адвокат, просветите меня: разве признание освобождает полицию от необходимости доказывать как его подлинность, так и достоверность изложенных в нем фактов?
– Боюсь, я не располагаю временем обсуждать с вами юридические тонкости, – бросил Эндикотт. – Я вылетаю в Мексику с весьма печальной миссией. Догадываетесь с какой?
– Зависит от того, кого вы представляете. Вы ведь так и не сказали.
– Разумеется, нет. Всего хорошего, Марлоу. Мое предложение остается в силе. Позвольте совет: не думайте, что вы неуязвимы. Вы занимаетесь опасным бизнесом.
Он отключился. Я аккуратно положил трубку и некоторое время сидел, не снимая руки с рычага. Затем стер с лица гримасу и открыл дверь в приемную.
Незнакомец у окна развалился в кресле и спокойно листал журнал. На нем был серый костюм в еле заметную голубую клетку. На ногах красовались черные мокасины на шнурках, удобные, как тапочки, – такие носков не протрут. Из-под белого платка в нагрудном кармане выглядывали солнечные очки. Мой гость был очень смугл, с жесткой курчавой шевелюрой. Незнакомец бросил на меня цепкий, по-птичьему зоркий взгляд, и его губы под тонкой щеточкой усов тронула усмешка. Красно-коричневый галстук ярким пятном выделялся на белоснежной рубашке.
Он отшвырнул журнал в сторону:
– Нет, ну что за дрянь! Прочел статью о Костелло[5]. Все вокруг решили, что знают все про Костелло! Да они знают о нем не больше, чем я о Елене Прекрасной!
– Чем могу быть полезен?
Незнакомец не сводил с меня цепких глаз.
– Тарзан на большом красном самокате, вот ты кто.
– Что?
– Ты – Тарзан на большом красном самокате, Марлоу. Хорошо тебя потрепали?
– Так,
