лицо, заулыбался и замотал головой, как норовистая лошадь, но ничего убедительного не смог сказать в свое оправдание, чтобы сгладить возникший конфуз. Тогда он для пущей важности с остервенением ударил плетью по голенищу сапога и с гонором заявил:
– Каким уродился, а другим, Ольга Николавна, представь, уже не буду. Теперича мине, видать, уже не переделаешь.
Ольга вымученно засмеялась и, задыхаясь от волнения, покачала головой: – Бабник ты, Петро Корнеевич, самый последний и, видать по тебе, неисправимый! Какойся – ты ветренный и непутёвый казак.
Петр Корнеевич был действительно парень не промах и своего никогда не упускал, если кто-либо из женского пола попадался под горячую руку. Что греха таить, водилась за ним такая слабость. Ни бабами, ни девками никогда не брезговал. Такой, что кому хочешь заморочит голову и собьет с пути истинного. Если попадались ему падкие на любовные утехи, то спуску не давал. Умел им голову морочить и в этой науке многих своих сверстников превзошел. После некоторой досадной заминки Ольга набралась, наконец, прежней решительности и, лукаво улыбаясь, с издевательской язвинкой в голосе подзадорила молодого нетерпеливого и немного стушевавшегося казака:
– Ты вот всячески уговариваешь мине, чтобы я не спешила с замужеством, и обхаживаешь! А вот скажи-ка, голубчик, мине на милость, какой с тебя толк? Кабы полюбить ты сумел на усю жизню, а то так телебенишь, лишь бы язык почесать, погыгыкать, а потом ославить на всю станицу – на это ты горазд! Чего уж там, тебя ведь все станишники знають как облупленного, и, как видно, недаром поговаривають, что бабник ты ветреный и дюжить непутевый молодой казак.
Петр Корнеевич остановил коня и дальше за Ольгой не поехал, но старался не выпускать ее из виду.
Ольга тем временем с гордым достоинством откинула голову. Потом поправила пышные, выбившиеся из-под головного платка черные слегка вьющиеся волосы. Стараясь сгладить возникшее напряжение, примиряюще улыбнулась застывшему на месте Петру Корнеевичу и блеснула на него озорными девичьими глазами.
– Вот ишо раз тибе повторяю, што севодня приду к тибе на свидание, раз пообещяла! Ты думаешь, что я испужаюсь? – спросила она. Голос ее звучал бесстрастно и ровно. В нем не было ни гнева, ни издевки. А чуть погодя в горячах прибавила, – ить ты такой семидум, што таких поискать ишо надо… У тибе ить семь пятниц на неделе бываить!
По выражению Ольгиного лица Петр Корнеевич попытался угадать и раскусить вызывающую искренность ее интригующего согласия. В сердце молодого казака появилась легкая сладостная пустота. Поэтому он только хмыкнул и с понимающей улыбкой молодого грешника жадно посмотрел ей вслед на ее соблазнительные бедра. Ведь Петр Корнеевич, как никто другой, несмотря на свою молодость, толк в заблудших женщинах знал и успел в совершенстве постигнуть эту греховную науку. Его практика по обольщению и совращению женского пола, слабого на передок, была весьма удачной и не в меру обширной.
После этой встречи, как шутя говорила его мать, не спится
