и гуманизма, социальной справедливости и духовности.
Астэр И.В. Формирование нравственных характеристик личности в практике социальной работы // Доклад на Международной научно-практической конференции «Актуальные проблемы духовно-нравственного образования и воспитания», 26–27 апреля 2011 года, РГПУ им. А. И. Герцена, Санкт-Петербург.
Церковная социальная работа как служение
Астэр И. В., Семенков В. Е.
Прежде, чем приступить к разговору о социальной работе Церкви, необходимо определить цель христианской жизни. Николай Мотовилов в своем дневнике записал следующее поучение святого Серафима Саровского: «Молитва, пост, бдение и всякие другие дела христианские, сколько ни хороши они сами по себе, однако не в делании только их состоит цель нашей христианской жизни, хотя они и служат необходимыми средствами для достижения ее. Истинная же цель жизни нашей христианской состоит в стяжании Духа Святаго божьего».[10] Таким образом, о. Серафим указал, что цель христианской жизни – святость. Святость же состоит в обретение Духа Святаго. Обретение Духа Святаго связанно с должным образом жизни – благочестием. И никакое знание, даже сакральное, не может этого компенсировать, а в определенном контексте может даже навредить. Апостол Павел писал: «Знание надмевает, а любовь созидает» (1 Кор. 8.1.). Сама по себе схоластическая теория, оторванная от практики, может навредить. Это справедливо и в обратной ситуации, для неправильно понятой практики. Уместно вспомнить высказывание Клайва Льюиса: «Аскетизм как средство полезен, как цель – опасен».
Итак, если христианин – это аскет (от греч. askesis – упражнение, подвиг), христианство – это практика, а не теория, то становится понятно, почему в христианской жизни всегда на первом месте пост, молитва, то есть подвиг.
Идеал святости и подвига вырабатывается, в первую очередь, в монашеской среде. Но если в Египте на заре христианства первоустроителям монашества был свойственен массовый уход от общественной жизни, то русское монашество всегда было тесно связано с государством и мирским обществом, условия жизни и социальный порядок которого различными сторонами отражались на монастырском образе жизни. С самого момента своего возникновения русское монашество осуществляло миссионерскую деятельность, поскольку для обращения в христианство языческой Руси Х – ХI вв. архипастырей назначали из греков, которые не только не имели представления о жизни русского народа, но, зачастую, не знали даже русского языка. Поэтому миссионерами у русских язычников были именно монашествующие.[11] При этом им не были свойственны формы активного вмешательства в жизнь государства, как это наблюдалось в монашеских орденах средневекового Запада. Согласно русской православной подвижнической позиции, истинным монахом считается тот, кто, пребывая в уединении, живет в единстве со всеми людьми.
Если западный
Смолич И. К. Русское монашество. М., 1997. С. 453.
Никольский П. Интересы и нужды епархиальной жизни. Воронеж, 1901. С. 272.
