узор. Эта избыточная роскошь, как он подозревал, была по большей части искусственного происхождения. Пуаро уже прикидывал в уме, сколько накладных волос и завитков может неожиданно упасть с головы миссис Оливер, если она вдруг взволнуется, как это обыкновенно с нею случается. Что же касается ее обоев…
– Эти вишни – они ведь новые? – Он махнул чайной ложечкой в сторону стены. Ощущение у него было такое, словно он попал в вишневый сад.
– Их там не слишком много, как вам кажется? – спросила миссис Оливер. – С этими обоями всегда так трудно понять заранее… Вам не кажется, что мои прежние были лучше?
Пуаро постарался вспомнить то, что смутно представлялось ему по памяти как огромное количество ярко окрашенных тропических птиц в тропическом же лесу. И у него тут же возникло желание сказать: «Plus ça change, plus c’est la même chose»[10].
– А теперь, – заявила миссис Оливер, когда ее гость наконец поставил чашку обратно на блюдце и удовлетворенно откинулся назад, вытирая с усов остатки взбитых сливок, – рассказывайте, что у вас там произошло.
– Рассказать это не составляет труда. Сегодня утром ко мне явилась некая девица. Я предложил ей – через слугу – сперва записаться на прием. Это ведь обычное дело, вы понимаете; существует определенный порядок. Она же передала, что желает видеть меня тотчас же, потому что полагает, что, возможно, совершила убийство.
– Какое странное заявление! А разве она сама этого не знала, не была в этом уверена?
– Вот именно! C’est inouї![11] Вот я и велел Джорджу ввести ее ко мне. Она вошла и встала. Встала и отказалась сесть! Так и стояла там и смотрела на меня. И выглядела при этом как полоумная. Я попробовал как-то подтолкнуть ее, попросил все мне рассказать. А она вдруг заявила, что передумала. Сказала, что не хочет выглядеть грубой и невежливой, но что я – как вам это понравится? – что я слишком старый…
Миссис Оливер тут же поспешила высказать слова утешения и сочувствия:
– Ох, эти юные девицы все такие! Всех, кто старше тридцати пяти, они считают наполовину мертвецами! У них же отсутствует всякий здравый смысл, у этих девиц, вам следует понимать это!
– Меня это задело, – признался Эркюль Пуаро.
– Ну я бы на вашем месте не стала беспокоиться по такому поводу. Но, конечно же, это очень грубо с ее стороны!
– Это не имеет значения. В конце концов, задеты всего лишь мои чувства… Да, я обеспокоен.
– Ну я на вашем месте уже забыла бы об этом, – успокаивающе посоветовала миссис Оливер.
– Вы не понимаете. Я беспокоюсь об этой девице. Она пришла ко мне за помощью. А потом вдруг решила, что я слишком старый. Слишком старый, чтобы хоть чем-то ей помочь. Она, конечно, ошибалась, это и без слов понятно, но после этого она просто убежала. Однако точно говорю вам, эта девушка нуждается в помощи!
– Не думаю, что это так, – утешила его миссис Оливер. – Девушки любят поднимать шум по всяким пустякам.
Чем больше меняется, тем больше остается прежним (
Это невероятно! (
