улыбаться.
Из дома вышла Эме, неся бутылку и два стакана. На подносе, как в кафе. Уголен встал поздороваться с ней. Она была вся такая красивая, чистенькая и сияла улыбкой: ее золотистые волосы выбились из-под туго стягивающей их косынки, завязанной так, что на лбу образовались рожки, – это смотрелось столь же красиво, как и настоящая шляпа. На ней был приталенный длинный фартук до плеч светло-голубого цвета с бледно-желтыми кружевными оборками.
– Прошу извинения, – сказала она, – за то, что предстаю перед вами в таком виде, но у меня в доме еще много работы, только на уборку понадобится не меньше недели!
Уголену эти извинения были совершенно непонятны, поскольку и косынка на голове, и фартук представлялись ему верхом элегантности.
Он поздоровался с ней и достал из карманов несколько горстей миндальных орехов, которые выложил на стол.
– Я вам принес миндаль для девочки!
– Как это любезно с вашей стороны! – поблагодарила его Эме. – Вы нам доставляете большое удовольствие! Манон, – крикнула она, – принеси щелкунчика!
– Не стоит, – возразил Уголен. – Это миндаль сорта «принцесса»: его давят пальцами.
Прибежала Манон. Уголен собрался было погладить ее золотистые кудри, но она отскочила, скрестив руки на груди, бросилась к матери и уткнулась носом в роскошный фартук.
– Простите ее, – извинилась мать. – Она немножко дикая, потому что еще не знает вас.
Уголен весь кипел от нетерпения и беспокойства. Как вернуть разговор к тем загадочным трубам? Он собрался с духом и прямо спросил:
– Я видел, как к вам направлялась подвода с грузом. Собираетесь ставить забор?
– Ну да, но особой конструкции: он должен быть заглублен в землю на шестьдесят сантиметров.
– Ого! – воскликнул Уголен. – Боитесь, что кролики станут поедать ваши овощи?
Горбун, подняв вверх большой палец, с загадочным выражением на лице ответил:
– Горячо! Вы почти угадали, ошиблись лишь в одном: с какой стороны забора будут находиться кролики!
Уголен, нахмурив брови, моргнул три раза:
– Не понимаю.
Горбун переглянулся с женой:
– Сказать ему?
– Как хочешь! Почему бы и нет?
– Ну что ж! – Он вошел в дом.
«С какой стороны забора кролики… – раздумывал Уголен. – Что это значит? Во всяком случае, он сказал, что трубы – какой-то большой секрет. А эта женщина, что все время улыбается, она явно надо мной издевается. А малютка, что держится от меня подальше, как будто я хищный зверь… В конце концов, я уже ничего не понимаю, они слишком хитрые для меня».
Горбун снова вышел на террасу, на этот раз с какой-то книжкой в руке. Он удобно уселся, облокотившись о стол и подперев подбородок руками.
– Я уже дал вам понять, – начал он, – что у меня довольно обширные планы.
– Ну да, обширные.
