style="font-size:15px;"> Не став садиться, Шамирхан с задумчивым видом прошелся по комнате и остановился перед ней, скрестив на груди руки. Взгляд его был ласков и задумчив.
– Нужно забыть прошлое, сестра, как бы тяжело это не было, – мягко сказал он, – то, что случилось, не твоя вина и не моя. Ты была ребенком, я тоже был молод, во мне бурлили отчаяние и гнев. Теперь нам следует помнить лишь то, что в нас течет одна кровь. Я знаю, ты потеряла мужа, не успев даже познать счастья, хочу, чтобы на этот раз жизнь оказалась к тебе более милостива.
Эрикназ взмахнула длинными ресницами и скромно потупилась.
– Спасибо, брат, – нарочито кротким голосом сказала она.
Шамирхан недостаточно хорошо ее знал, но все же заподозрил, что эта кротость притворна. Тем не менее, он продолжал:
– Агабеим-ага перед своим отъездом в Тегеран просила у меня твоей руки для юноши Гайка. Признаюсь, я растерялся – мне неизвестно было о желании Гайка взять тебя в жены, – Шамирхан чуть помедлил, с удовольствием наблюдая, как краска медленно заливает щеки Эрикназ, – поэтому я решил отложить все до твоего полного выздоровления. Но два дня назад с той же просьбой ко мне обратился шахзаде. При мне он говорил с Гайком, сурово отчитал за неприглядное поведение, бросающее тень на твое имя, и велел, женившись на тебе, загладить свою вину. И хотя юноша, как мне показалось, был не очень доволен, ему пришлось повиноваться. Только что приходили сваты, чтобы обсудить ншандрек и назначить день свадьбы.
Теперь Эрикназ стала бледней, чем перед его приходом, у нее не оставалось сил скрывать свои чувства.
– Загладить… вину? Пришлось… повиноваться? – голос ее звучал хрипло.
– Разумеется. Он не раз бывал в вашем доме, его видели беседующим с тобой на улице. Гайк иногда сопровождал тебя в дом Монтисов. Тебя я могу понять: ты выросла в Тифлисе, воспитана француженкой, дружишь с женой мирзы Салеха, англичанкой, у тебя европейские взгляды на жизнь. Но мужчина должен быть более строг к своим поступкам. Хотя трудно ждать, чтобы в столь юном возрасте человек мог противостоять жизненным соблазнам. До меня даже дошел слух, что он, бежав из монастыря в поисках приключений, украл лошадь. Хорошо еще, что из уважения к его благочестивому отцу Эчмиадзин не стал подавать жалобу.
К удивлению Шамирхана, после его слов Эрикназ неожиданно успокоилась.
– Да, я понимаю, – согласилась она, – каких только слухов не ходит! До меня, например, дошел слух, что между тобой и Асри Баиндуряном есть тайная договоренность выдать меня за него замуж.
Теперь пришла очередь Шамирхана покраснеть.
«Чертова болтунья Нуне, – в сердцах подумал он, – все же кому-то наболтала! Но кому?!»
Однажды, где-то за год до описываемых событий, Асри, сжигаемый страстным чувством, явился к нему в дом и начал торопить с выполнением договоренности. Шамирхан, пытаясь его успокоить, забыл принять меры предосторожности и после ухода гостя обнаружил,
