очевидно испугавшись близкого разрыва, повернул назад. Следом разворачивались остальные машины.
На огневой позиции оставалась заряженная боевая установка. Около нее не было никого, кроме двоих раненых или убитых бойцов. С минуты на минуту эта установка могла взорваться от попадания мины.
Лейтенант Рощин выскочил из кабины своей полуторки. Косотруб, сидевший в кузове, выпрыгнул вслед за ним. Они подбежали к оставленной машине. Рощин сел за руль, а Косотруб и военфельдшер Горич втащили на машину неподвижные тела двоих матросов. Через несколько минут машина была уведена.
Убедившись, что на огневой позиции не осталось никого, Арсеньев и Яновский поехали на своей «эмке» вслед за дивизионом, но натолкнулись на возвращающуюся колонну. Эта неразбериха привела Арсеньева в ярость. Он уже схватился за кобуру пистолета, но вовремя сдержался. Колонна остановилась.
– Поворот все вдруг! – скомандовал Арсеньев, забывая, что большинство водителей не знают морской терминологии. – Николаев, ко мне!
Широкая дорога позволяла развернуть в обратном направлении каждую машину в отдельности. Мины теперь ложились с перелетом. Видимо, этот участок дороги, под самым холмом, не простреливался.
Командир первой батареи Николаев подбежал к Арсеньеву.
– Минометы бьют с обратного ската вон того холма, – спокойно показал Арсеньев. – Накройте их залпом одной установки!
Николаеву не нужно было повторять дважды. Молодой артиллерист с лидера «Ростов» сумел за короткое время очень хорошо разобраться в новой технике и в методах наземной артиллерии. Он вскочил на подножку ближайшей боевой машины. В кабине сидел Дручков.
– К бою! – Николаев указал рукой направление цели. За несколько секунд, пока машина изготовлялась к бою, Николаев примерно прикинул данные. Шацкий установил панораму. Командир огневого взвода Баканов проверял наводку. Несмотря на спешку и всеобщее возбуждение, этот совсем еще юный лейтенант, громоздкий и толстый не по возрасту, прикасался к головке панорамы и к барабанчику уровня с такой осторожностью, будто прицел боевой машины был соткан из тончайшей паутины. Как и многие люди, обладающие большой физической силой, Баканов был добродушен и нетороплив. Эти его черты знали все. Но теперь выяснилось, что вдобавок он удивительно хладнокровен в минуты опасности.
Николаев с удивлением следил за действиями командира огневого взвода: «Нисколько не волнуется, медведь! А ведь впервые в бою».
– Скоро ты там? – спросил он, потеряв терпение, хотя прошло едва ли больше нескольких секунд.
– Первое готово! – пробасил Баканов, отходя в сторону.
– Залп! – скомандовал Николаев.
Арсеньев уводил дивизион с опасной дороги. Минометы больше не стреляли. Залп установки Дручкова сделал свое дело.
Когда дивизион отошел на несколько километров, Арсеньев собрал командиров:
– Плохо действовали. Начальник штаба, почему на головной машине не было
