Можно, конечно, на все это выкроить. И выкраивали. Но опять-таки на самое дешевое, самое доступное. И вот ради этого нищебродства надо было переиначивать свою жизнь?
Реальность эта бесила и мучила. Более всего вечерами. Идешь по улице, заглядываешь ненароком в открытые окна и, если видишь лампочку без абажура, сразу понимаешь: живет в квартире той такой же бедолага, как и ты. Убеждаешься в том, что ты прав, потому еще, что слышишь, как по телевизору или Пугачева поет, или Винокур дурачится.
Голая лампочка – признак прочной и долгой бездомности. Казалось бы, чего проще купить какую-нибудь простенькую люстру. Правда, и на эту мелочь деньги тоже надо выкроить. Но дело не в деньгах. Не нужна тебе эта люстра. Дом-то не твой. Завтра хозяин предложит съезжать с квартиры. Не завтра, так когда истечет срок договора об аренде. Зачем же угол этот чужой обустраивать? И с мебелью тоже нет смысла затеваться. Мы, знаешь, на чем с женой там спали? На продавленных топчанах, которые с улицы принесли. Кто-то выбросил, а мы принесли. А в изголовье у нас вместо тумбочек спального гарнитура картонные коробки из-под телевизора стояли. Жена прикрыла их цветастой тряпочкой – уютно получилось. В комнате у нас с ней кроме топчана лишь шкаф да стол письменный помещались.
Когда через полгода мне, как вновь прибывшему, перестали платить пособие, я не смог найти ничего, кроме работы уборщика в магазине. И то повезло, потому что магазин тот был недалеко от дома. И вот я, дипломированный инженер с большим стажем конструкторской деятельности, бегаю весь день с ведром и шваброй, выполняя требования всех – от директора магазина до охранника у входа. Полы протри, тележки, оставленные покупателями в зале, собери, в ряд их поставь, покупателям покупки в пакеты уложить помоги, а они эти покупки, кажется, тоннами набирают, да еще и до машины доставь, если пошлют. Я сам не в хоромах рос. С пятнадцати лет на нашем тракторном и маляром, и плотником работал, у станка стоял. Все было. Но ведь в инженеры выбивался. Школу работающей молодежи, институт заочно закончил. А в результате – снова с тряпкой? При этом радоваться должен, что хоть такая работа есть. Давала она мне гарантированный минимальный заработок в размере, равном 750 долларам. Мог ли я жить своим домом, без совместного стариковского пособия в 600 долларов, которое они целиком отдавали хозяину нашей квартиры?
Место свое я потерял ровно через месяц после того, как начал работать. Здоровье подвело. Начались у меня боли в желудке. Отпросился у директора, чтобы к врачу с утра сходить. Отпустил, но с таким выражением лица… Впрочем, его понять можно. Зачем ему такой работник, который мало того что немолод, так еще и нездоров. К врачу, надо сказать, ходить пришлось не один раз. Камень в желчном пузыре обнаружили. Нужна операция. Испугала не столько ее необходимость (здесь убедили, что операция несложная, через два дня уже бегать буду, ведь тут такая медицина, самая лучшая, самая передовая), сколько боязнь, что с работы попросят. И, как назло, примерно через неделю
