и молчание. Я мигал с нечеловеческой частотой и пытался придумать тему для разговора.
Финн по-прежнему не поворачивался ко мне.
Дрожащими руками я распаковал свои сокровища. Баранина на косточке, подтекающая кровью на упаковку, – прямо от мясника. Буханка зернового хлеба. Упаковка чая. Пинта молока. Банка повидла. Книжка, «Легенды дальних морей», спертая у Барретта. Разложил всю добычу и пожалел, что не принес чего-нибудь более экзотического – тут хорошо смотрелись бы одеяла тонкой шерсти и мягкие шерстяные носки, какое-нибудь редкое издание по истории Англии, парусник в бутылке. Золото, ладан, смирна.
Наконец он взглянул на меня:
– Не пойму, чего ты тут забыл?
Мое сердце остановилось. Ты нужен… Ты нужен… Ты нужен мне…
Я сбежал. В мокрой одежде, ночью, наперегонки с приливом, с глазами полными слез. Бежал всю дорогу назад, до настоящего дома, где мне и место.
– Глядите, кто пришел! – Гиббон, сидевший над заданием по истории, рад был такому повороту событий. Он явно настраивался на скучный вечер. – Ублажал старичка?
Риз в дальнем углу комнаты промолчал. Знал свое место. Барретт возле камина жарил хлеб на вилке. Кучка ворованного угля горела синим пламенем, но в комнате от этого теплее не становилось.
– Поди сюда, красавчик, дай нам тобой насладиться, – сказал Гиббон и первый рассмеялся над своей искрометной шуточкой.
Барретт вынул вилку из огня и приветственно махнул мне:
– Жми сюда!
Он сладострастно и призывно чмокнул.
Я молча смотрел на этих придурков. Потом оперся о стол Гиббона, потянулся к нему и сложил губы для поцелуя.
Он резко отпрянул, а я незаметно зацепил ногой ножку его стула и дернул вверх. Грохот и вой отвлекли Барретта, так что я успел добежать от стола до камина и бросить сочинение Гиббона прямо на угли. Дешевая бумага задымилась и через три секунды уже сгорела дотла.
Риз зажал рот рукой, чтобы не рассмеяться.
Я обогнул вопящего Гиббона (несмотря на впечатляющую шишку на затылке, он пытался на меня наброситься) и захлопнул дверь перед его носом. Не стоит повторять поток последовавшей за этим брани.
Гиббону пришлось ночевать в изоляторе. Я старался предсказать его следующий шаг. Залезть в башку Гиббону куда легче, чем в голову Финну, хотя с тараканами этого психопата Гиббона я бы предпочел дела не иметь. Через пару дней, когда запах тухлой рыбы начал преследовать меня на уроках, я почти его зауважал, хотя идея припахивала (буквально) более изощренным интеллектом Барретта. Гиббон скорее дал бы мне молотком по голове.
Килька была везде. В кровати, в ботинках, в фуражке, в куртке, в сумке с учебниками, в физкультурной форме. Чертовски удачный план – запах невозможно было вывести методами, доступными школьнику, а к тому времени, как наш воспитатель раскусил эту грязную игру, я успел заработать новое вонючее прозвище и соответствующую репутацию.
Целую
