Павлович, посмотрите на меня, пожалуйста. Как по-вашему, я похож на ревнивого мавра? Обещаю, рвать на вас воротник рубашки не стану. Ломать мебель и бесноваться – тоже.
– Простите, Александр Николаевич. Не стоило мне поднимать эту тему.
– Вы ей то же самое сказали?
– Нет. Мы долго болтали, о всяком. Вспоминали прошлое, девятьсот пятый… Похоже, она собирается в американское посольство…
– Подальше от войны, да? Что-нибудь передала мне?
Ответом послужил новый нерешительный и тяжелый вздох.
– Ясно.
Тема Ольги закончилась, и больше не поднималась. Ника, караулившая у кабинета, ушла; но то и дело возвращалась. Бесполезно. Отец и Самарцев говорили о чем-то своем, ни словом не коснувшись Ольги.
К вечеру Самарцев ушел, обещая наведаться через пару дней. Арцыбашев проводил его до двери и направился обратно в кабинет; но Ника, наблюдая с лестницы, взволнованно окликнула его:
– Папа?
– Да, милая моя?– он замер, ожидая продолжения. «Как постарел»,– с тоской подумала она. Первая седина, покрывшая черную короткую шапку волос мелкими черточками, первые старческие морщины, все глубже уходившие в кожу. Да, оставалась сила и красота зрелого мужчины, но она была какой-то… помятой, небрежной. И ненужной…
– Ты слышала, о чем мы говорили?– холодные серые глаза Арцыбашева потеплели.– Милая моя, ты не слишком ли стара для таких шалостей?
– Папа…– Ника бросилась ему на грудь.– Скажи хоть ты! Мы больше не нужны ей?
– Тише, дорогая,– Арцыбашев ласково погладил ее по голове, поцеловал в лоб.– Оля сделала свой выбор и, невзирая на последствия, будет следовать ему.
– Ну почему ей просто не вернуться?..
– Во многом из-за меня. Не надо ее упрекать и тем более винить. Все сложилось именно так из-за моих ошибок.
– Это неправда,– со слезами в голосе возразила девушка.
– Правда, Ника. Такая вот правда,– Арцыбашев болезненно вздохнул.– Горькая и обидная, но другой нет. И не будет.
12
«…не будет»,– зачарованно прошептала Ника и на цыпочках подошла к двери в спальню Ольги, коснулась ручки.
– Ника, это ты?– послышалось за ней.– Входи, если хочешь.
Спальня наполнена мягким светом ночника. Ольга, закутавшись в одеяло, словно в кокон, при виде Ники села, привычно подтянув ноги к подбородку. Ее «кокон» немного разрушился, обнажив голые плечи и коленки. Ника всегда удивлялась – как могла Ольга сидеть в такой позе, да еще и получать от нее удовольствие?
– Посидишь со мной?– предложила Ольга.– Все равно не спится.
– Мне тоже,– Ника присела на край постели. Ей захотелось рассказать и заодно похвастаться, как она яростно защитила ее перед мужем; но вовремя поняла, что это глупо, и только ухудшит обеим и без того подавленное настроение.
– В субботу я уезжаю, сестренка,– тихо сказала Ольга.– Назад, на Ривьеру.
– Оленька,
