ниже пояса. Пар знал, как болезненно Мия реагирует на подобную тему, но всё равно решил выйти из этого спора победителем.
– Это не долг, – понуро ответила Мия, – это моя цель. Это моя любовь. И никому я ничего не должна…
– И цель эта недостижима, пока ты не будешь меня слушаться. Ты должна следовать моим правилам, а не спорить с ними.
– А я не хочу следовать им – они глупые и непонятные.
– Но ты должна! Ведь если ты не станешь хорошим чистым человеком…
– А как я им стану, если я не понимаю этих чокнутых нравоучений? Ты говоришь, что старших надо уважать, но ругаешься с Гавроном. То ты говоришь, что о друзьях и близких нужно заботиться, то говоришь, что сама я от них взамен ничего требовать не должна. Сначала ты говоришь, чтобы я была во всем искренней, а потом учишь не говорить о людях дурное.
– Не просто не говорить – ты даже думать плохо не должна. Твои мысли должны быть настолько чисты, чтобы любой прочитавший их восхищался тобой.
– Эй, ты там чё, с дуба рухнул? Мои мысли? Я никому не дам залезать в мою голову. У меня могут забрать все мои игрушки, всю мою одежду, но так раздевать себя я не позволю!
– Ты должна!
– Я никому ничего не должна, – злобно заорала Мия. – Мои мысли – это единственное место, куда я прячусь от таких, как вы – от взрослых, считающих, что знают, как мне лучше жить.
– Не кричи на старших! – воскликнул Пар грозно.
– Почему не кричать? Почему я должна тебя слушать?
– Потому что я – твой учитель. И я тебе рассказываю, как правильно жить.
– А почему ты считаешь, что знаешь, как правильно жить?
– Потому что я много прожил и много пережил! Я знаю…
– Ну, так и рассказывай мне то, что ты пережил! Почему я вместо интересных историй должна слушать скучные правила, которые всё равно не понимаю?
– Это ты сейчас их не понимаешь. Но когда вырастишь…
– Когда вырасту! – уже не контролируя себя, Мия перебивала друга, предугадывая каждое его слово. – Когда вырасту – тогда пойму. Это ты хотел сказать?
– Именно!
– Но почему не сейчас? Почему не на словах?
– Это слишком сложно, – Пар, смотря на разгоряченную Мию, стал себя успокаивать, чтобы не натворить глупостей. По мере того, как возмущение отступало, к нему стало приходить понимание, что ситуация заходит в тупик, из которого будет сложно выйти и ему и его воспитаннице.
– Почему сложно? В чем сложность? Почему на все простые вопросы, на которые вы, взрослые, не хотите отвечать, вы говорите, что это слишком сложно? Почему вы, взрослые, чтобы быть всегда правыми, говорите в конце: «вырастишь – поймешь»? Может быть, вы просто боитесь правды?
– Ничего я не боюсь! – старался держать лицо Пар.
– Тогда ответь, почему вместо того, чтобы искать мою мать или спасать твою Юну мы сидим здесь, в богом забытой деревне и тратим время на эти «занудности»?
