глядела как зачарованная.
– Остается Ева, Елизавета, Екатерина и Елена.
– Еще Евгения, – подсказала она. – Женя.
– С нее, пожалуй, и начнем. Женя, как полагают знающие люди, обычно обидчива, упряма, неуживчива и обожает повелевать. Холодно ‒ не вы. Катя нерешительна, самолюбива и дьявольски горда. Опять не то… Кто у нас еще? Прародительница Ева? Скрытная, завистливая. Впрочем, разумная и нежная. На вас не похоже. Лиза ‒ хитренькая лисичка, непоседливая, амбициозная. А вообще, как считается, человек она добрый. Уже теплее.
– Почему теплее? – заинтересовалась девчушка.
– Потому, что вы светитесь добротой, – заявил я убежденно, и мои уши запылали. – Честно признаюсь, я бы остановился на Елизавете, ‒ если бы вы не пожалели меня, постороннего человека. А сострадание – свойство Елены. С детства она замкнута, доверчива, а на деле ‒ жизнерадостная фантазерка. К тому же любопытна – в вас, извините, это чувствуется сразу. Любит чистое и красивое, а ваш халатик вон какой свеженький да отутюженный.
– Вы астролог, да? – спросила она.
– Частный сыщик.
– Ой, правда?.. А что еще можете про меня сказать? – и в ее глазах точно зажглась тысячеваттная лампочка.
– Вы не замужем.
– Господи, а это как узнали?
– Секрет, – загадочно ответил я.
И едва не подпрыгнул от острого приступа счастья. Никаких оснований заявлять, что она холостячка, у меня не было. Брякнул только для того, чтобы проверить, есть ли у нее благоверный. Окажись она окольцованной, я бы ‒ от отчаяния ‒ вывихнул вторую ногу.
– Ну, скажите! Пожалуйста! – попросила она.
В ее словах не было и тени кокетства. Она, как ребенок, просто умирала от любопытства.
На это я ее и подцепил.
– А давайте в воскресенье встретимся, скажу, – заявил, наглея на глазах.
Елена покраснела так, что жаль ее стало до слез. И согласилась.
Мы встретились, посидели в кафушке. И с этого времени начались наши свидания.
Нашему роману откровенно недостает огненной ромео-джульеттовской страсти, все до предела буднично, незамысловато. Как у большинства.
Сегодня, 31-го декабря, жду ее в своей однокомнатной квартирке. Будем встречать новое столетие. Я нарядил елочку и, как сумел, накрыл стол. Ближе к полуночи выну из холодильника шампанское.
В восемь часов является ‒ с двумя салатами и холодцом, сварганенными собственноручно. Как только дотащила? Сообщает радостно:
‒ Ой, еле добралась, народу в автобусе – как селедок в бочке! Некоторые уже отметили. Пьяненькие – в дым!
Гляжу на нее, румяную, глазастую, сияющую, и нет во мне похоти, лишь умиление и нежность.
Новогодний вечер летит, потрескивая за окнами редкими фейерверками.
Звоню Шузу, давнему приятелю, еще со школярских времен.
‒ Иди
