Откуда?.. Извини, конечно, что не сумел ответить на твои вопросы, но ничего другого из меня не выжмешь…
Что ж, хоть какая-то информация. Теперь мне известно, что отца убили в Заборском районе, около пяти. На моих часах без трех минут полдень. Время еще есть. Хоть немного, но есть!
И вдруг меня осеняет. Господи, как же это просто!
Почти кричу Алешке:
‒ Тащи тетрадку и ручку! Шариковую! Быстро!
Он несется к дому, а я гляжу вслед ‒ на узенькие плечики, на худенькую спинку. Перевожу взгляд на окна прежнего своего жилища. Их заслоняют две рябины, из-за которых даже солнечным летним днем в гостиной темновато.
Присаживаюсь на качельку и принимаюсь тихонько раскачиваться.
И почему-то возникает приятное расслабленное ощущение, что вернулся на двадцать восемь лет назад лишь для того, чтобы начать жизнь сначала.
Подъездная дверь отворяется, в проеме возникает Алешка, сломя голову бежит ко мне.
Пристраиваю на лавочке бледно-синюю тетрадку в клеточку, опускаюсь на колени, вывожу печатными буквами: «26 СЕНТЯБРЯ В ШЕСТНАДЦАТЬ ЧАСОВ Я ПРИКОНЧУ ТЕБЯ ПАДЛА ГОТОВЬСЯ».
Вырываю листок, слегка сминаю, тру о джинсы, складываю вчетверо.
‒ А сейчас ‒ в милицию!
Движемся в сторону ближайшего отделения, поместившегося, насколько помню, на первом этаже рядовой «хрущевки».
Когда проходим мимо домика, сильно схожего с моим, только мышасто-серого, останавливаюсь, пораженный новой мыслью.
‒ Погоди, Алеша. Здесь, насколько помнится, живет Немая. Зайди к ней, уговори прогуляться с нами. Я подожду.
Минут через пять он появляется с Лизой. С третьего по восьмой класс я сидел с ней за одной партой. И совсем не был в нее влюблен, хотя по натуре – человечек увлекающийся.
Полюбить ее довольно сложно. Худенькая. Светло-русые волосы гладко зачесаны назад, и хвостик схвачен красной веревочкой. Внимательные серые глаза под большим круглым лбом, проваленные щеки. Немногословная, из-за чего ребята безжалостно прозвали ее Немой.
Серьезная, тихая, застенчивая, она старалась держаться в сторонке, и ее почти никто не замечал. По сравнению с ней практически все, я в том числе, казались болтунами и наглецами. Впрочем, я (как и она), был в классе никем, фоном, декорацией – стеснительный мечтательный мальчик. Я (как и она) не вписывался в общий фон.
Мы подружились. Точнее, стали иногда разговаривать. Однажды я даже побывал в ее квартире. Но Лизина тетка так прилипчиво наблюдала за нами, словно пыталась поймать на чем-то непристойном, что я быстро простился и удрал. И еще как-то раз (кажется, классе в седьмом) Немая заглянула ко мне, тающему в адском пламени ангины. Баба Зина была дома, и мы чувствовали себя скованно, смущались, непонятно отчего.
Иногда мы гуляли вдвоем по нашему малорослому району. Забредали на площадь с крошечным, словно игрушечным домом культуры, построенным в помпезном сталинском классическом стиле. И снова бродили среди зданий и деревьев. Признаться, у
