великолепно, хотя, наверное, уже точно знал о своей неизлечимой болезни.
…С сенокоса мы возвращаемся поздним вечером. Низкое солнце в мареве – завтра опять будет жарко. Мама приносит полную корзину крупной дивной земляники. Усталая Ириночка забирается к ней на колени. Весь день они бродили по нехоженым горячим просекам. Двухлетняя моя девочка уже собирает ягоды в кружку – быстро-быстро, самые отборные. «Смотри, бабушка, сколько я набрала маме землянички». А Женя кладет несколько ягод в рот, а потом садится в густую траву и часами смотрит, как кружится шмель, как трепещет лист на осине, как плывут и тают облака.
Мы ужинаем, запивая кипятком черный хлеб, густо намазанный раздавленными ягодами, потом, уложив утомленных солнечным днем детей, выходим с мамой посидеть на тихую деревенскую улицу. Потухает бледное небо. С речушки чуть-чуть тянет сыростью. В такую теплынь не хочется ложиться. На востоке над лесом встает большая луна.
– Мама, пройдем до опушки, так чудесно. – Мы выходим за околицу, впереди – серебряное поле, по-ночному пахнут травы. Мы идем все дальше, к молчаливому заколдованному луной лесу.
– Мама, ты помнишь фей?
… Когда-то в юности мы любили с Таней Маресевой танцевать в лесу или на пустынном морском берегу. Мы жили в сказочном мире, мы были феями.
– Аличка, хочешь посмотреть фей? Они прилетают в лунную ночь, когда дует южный ветер.
И Аленушка стала приставать к маме.
– Когда будет луна, ты меня не уложишь спать? Мы пойдем в лес?
Велики лесные чары в лунную ночь. Маленькая Аленушка стоит на освещенной просеке, прижимаясь к маме.
– Как красиво, – говорит она. – А они добрые? Их можно поймать?
– Нет, их лучше не трогать. – Мама и Тамара Дмитриевна немного смущены.
– Смотрите, смотрите, сколько их! Вот там, на просеке, и там дальше, в лесу, и на поляне. Мама, их так много.
Но мамы видят в длинных полосах света и тени только наши мелькающие движения и трепетание единственной нашей одежды – их старинных вуалей.
– Нет, их только две, – говорят они.
– Да что вы, – Аленушка почти плачет. – Неужели вы не видите, их очень, очень много – розовые, голубые…
Кто там, в темных лесных чащах заводит хороводы? Неужто нет никого? Маленькая Аличка, до чего же она была разочарована, когда много лет спустя ей рассказали, что это мы танцевали в лесу в ту лунную ночь.
– Неправда, – сказала она. – Я очень хорошо помню, их было много, и они были разноцветные. – Ей и теперь не хочется верить, что это были мы.
…Пора возвращаться. Луна поднялась и побледнела. Стало свежей. Завтра с утра на работу в поле. Что-то давно не навещала нас Аленушка. Как она там одна … В совхозе, наверное, тоже горячая пора, работа от зари до зари, и все одни женщины – пахать, косить, жать вручную по старинке, молотить, а зимой – в лес, это самое тяжелое. Зимой надо было бы
