запрокинул голову и завыл в небо, как волк.
– И впрямь нечистый, – сказал я.
Девушки тоже вынырнули из воды, и не успела Мередит произнести: «Ты смотришь, Геката, так злобно и хмуро», – как Александр схватил ее сзади за шею, в воздух полетели сотни водяных брызг.
Александр прорычал:
– «На вас ли не злиться? Три старые дуры,
Затеяли в руки Макбета вы взять
И смели при этом меня не позвать…»
– Оливер, – сказал Джеймс.
Он стиснул мою руку.
– «Вот Банко, весь в крови! Глядит со смехом
Он на меня!»
– Ой! Ну и дерьмо!
Он втолкнул меня в сарай, и дверь предательски заскрипела у нас за спиной. На полу валялись весла и спасательные жилеты, поэтому нам едва хватило места, чтобы встать лицом к лицу. На одной из нижних полок нас ждало пятилитровое ведро.
– Иисусе! – выпалил я, поспешно расстегивая куртку. – Сколько, они думают, нам нужно крови?
– Очевидно, много, – ответил Джеймс, наклоняясь, чтобы откинуть крышку. – Ну и запах! – Сладковатая, гнилая вонь наполнила сарай, пока я с трудом стаскивал сапоги. – Полагаю, мы должны отдать им должное за то, что кровь кажется настоящей.
Моя рука застряла в рукаве рубашки.
– Дерьмо, дерьмо, дерьмо, о нет… Джеймс, помоги!..
– Тихо! Вот! – Он встал, схватил мою рубашку за край и дернул ее.
Моя голова застряла в вороте и стукнулась о Джеймса.
– Можно вымазать в крови твои штаны? – спросил он, поддерживая меня за плечи.
– Ну… голым я не пойду.
Он фыркнул и потянулся за ведром.
– Справедливо. Закрой рот и глаза.
Я послушался, и он вылил кровь мне на голову, будто осуществлял извращенное языческое крещение. Я захлебнулся и закашлялся, когда густая жидкость потекла по лицу.
– Что за дерьмо?
– Понятия не имею. И не знаю, сколько у тебя осталось времени, – ответил он и придержал меня за подбородок. – Стой смирно. – Он размазал кровь по моим щекам, лбу, груди и плечам, пробежался пальцами по волосам и взъерошил их. – Готово.
На долю секунды Джеймс застыл, уставившись на меня, и выражение его лица было одновременно каким-то вялым, испуганным и изумленным.
– Как я выгляжу?
– Мать твою, невероятно, – ответил он и подтолкнул меня к двери. – Давай.
Спотыкаясь, я выбрался из сарая, бросил последний взгляд на пляж и припустил к деревьям, чтобы выйти с другой стороны, ругаясь, когда острые камни и сосновые иглы впивались в мои босые ноги. Жутким было и то, что мы явились сюда в полночь, не имея внятного представления обо всех деталях постановки, и это тоже было неприятно. Я знал свои реплики, но едва ли мог предположить, сколько минут у меня осталось до того мгновения, когда я должен появиться в качестве призрака Банко. Ветка хлестнула меня по лицу. Удар был сильный, но я не обратил на боль внимания и продолжил карабкаться на холм, хватаясь за корни и траву.
