подойдя слишком близко: ее лицо было лишь в дюйме от моего.
– «Макбета меньший, и с тем вместе больший!»
Рен каким-то образом оказалась позади меня, забарабанив пальцами по моей талии. Спустя мгновение она встала сбоку и поглядела на меня с озорной улыбкой.
– «Счастливейший, хотя не столь счастливый!»
Рен и Мередит продолжали гладить и трогать меня, дергая за одежду, исследуя линии шеи и плеч, откидывая назад волосы. Рука Мередит прокралась к моему рту, кончиками пальцев обвела линию нижней губы, прежде чем Джеймс, смотревший на это с каким-то восторженным отвращением, дернулся и не заговорил резко.
Головы девушек тотчас повернулись к нему, и я покачнулся на месте, ослабев от того, что внезапно они потеряли ко мне интерес.
– «Стойте! Ваши
Слова темны и странны. Вы должны
Сказать ясней. Синель, отец мой, умер,
И потому я знаю сам, что стал
С тех пор Гламисским таном; но Кавдор
Здоров и жив! А что до предвещанья
Быть королем – то ведь оно чудней,
Чем даже весть, что буду я Кавдором!
Скажите ж, как и почему известны
Такие вам дела? Зачем явились
В пустынной этой дебри вы, чтоб нам
Смутить и ум и душу этим странным
И вещим предсказаньем? Говорите!
Я требую!..»
Они смотрели на него с похотливой благодарностью, приложили пальцы к губам, после снова побежали к озеру и нырнули в воду. Когда они полностью скрылись под водой, а мы почти пришли в себя, я повернулся к Джеймсу, выжидающе вскинув брови.
– «Монарший трон твоим обещан детям». – Он.
– «Но ты зато монархом будешь сам».
– «И сверх того Кавдорским таном. Так ли
Мы слышали?»
– «От слова и до слова». – Я.
Где-то среди деревьев послышались шаги, и я взглянул в ту сторону.
– «Но кто идет?»
Оставшаяся часть сцены была короткой, и, когда я заговорил, мой взгляд опять начал блуждать по поверхности воды. Озеро замерло, отражая беспокойное, бурное небо. Когда пришло время, я и два счастливых третьекурсника, игравшие Росса и Ангуса, вышли прямо из огня (постановки никогда не обходились без спецэффектов).
– Мы закончили, – шепнул один из них. – Ни пуха.
– Спасибо. – И я юркнул за сарайчик на краю пляжа.
Он был крошечным, не больше флигеля, и если я выглядывал из-за него, то видел костер, каноэ и Джеймса, который одиноко стоял в стороне ото всех.
– «Что вижу я?.. Кинжал! И рукоятка
Плывет ко мне!..»
Он цеплял пальцами воздух перед собой.
– «Хочу его схватить…»[27]
Это был монолог, который я не ожидал услышать от него. Сам Джеймс был слишком хорош и безупречен, чтобы говорить о крови и убийствах, словно настоящий Макбет. Но он был там, в красном свете костра, и глубокие тени ложились на лицо моего друга, не оставляя и следа от
Вильям Шекспир. «Макбет» (Пер. А. Соколовского).
