я знала, с какой стороны он нападет, то уж точно оказала бы сопротивление, – она помолчала и продолжила более тихим голосом. – Если бы знала, с какой стороны нападет…
Дягелев мигом прочуял: женщина имеет в виду вовсе не ветер, за метафорой погоды кроется, как караулящий убийца, пугающе страшное. Ночью, столкнувшись, частенько растворяется всякая боязнь дневного, правда, ночью появляются страхи темного времени, которые подкарауливают в каждой подворотне. Эта дамочка, прикидывал Дягелев, вполне вероятно, только и ищет того, кому можно вывалить устрашающее, а я как раз подходящая жертва: разбитый лоб сам за себя говорит, гарантия того, что каждая мелочь будет услышана, но ни одна из них не запомнится.
Он взглянул на нее еще раз. Более тянущимся, как расплавленная карамель, взглядом. Обдавало свежесть, но не от дождя; где-то глубоко внутри благоухало от невозможной случайности, которой Маркус сопротивлялся, хотя они оба притягивались друг к другу, в эту холодную осеннюю ночь, словно сила тяготения между ними обладала такой мощью, что сводила их, несмотря на расстояния, миллионы людей, бесконечные события и ограничения времени. Иначе же их встречу можно было объяснить стремлением двух искр от общего костра друг к другу, чтобы хоть как-нибудь поддерживать тепло.
– И куда же вы теперь хотите податься?
Молча пожала плечами, что и следовало ожидать. Маркус взглянул на наручные часы с матовым потрепанным ремешком: часовая стрелка медленно, вернее, незаметно тянулась к часу.
– Может, сейчас самое время вернуться домой? – Предложил Дягелев с такой ужасающей болью, будто только что добровольно запихнул в рот раскаленные угли.
Она резко, испуганно замотала головой, и волосы, частично впитавшие дождевую воду, своими кончиками ненамеренно ударялись о плечи его пальто. Только теперь, в этой вспыхнувшей бури отрицания и сопротивления возвращаться домой, Дягелев различил все черты несчастья женского лица. Ее серые глаза боязливо заметались из стороны в сторону, голова же не поворачивалась. Казалось, будто она настолько напряжена, что в случае малейшей опасности рванет с места так быстро, что уже никто ее не остановит, и Дягелев больше всего боялся спугнуть ее. Еще минут пять назад она носила маску беззаботности, но сейчас, сама того не желая, мысленно вернулась в недавнее скандальное, отчего старалась убежать как можно подальше. Так и дорвалась до бара, а оттуда, учуяв манящий аромат непривлекательной индивидуальности, настойчиво увязалась за незнакомцем, Дягелевым.
– Как обычно кончаются ваши прогулки ночью? – Вдруг спросил Марк, уже не зная как быть. Терпение подступило к крайней точке, еще чуть-чуть и взорвется.
– Не люблю ночь.
– Почему?
– Приходится возвращаться домой ранним утром и выкладывать отчет, когда с ног валишься, – она спрятала руки в карманы пальто, однако блеск золотого кольца на безымянном пальце не успел скрыться от Дягелева.
– Ну, –
